Сегодня я с удовольствием скажу несколько слов о святых, ради которых мы сегодня служили божественную литургию чтобы утешиться верою общею, вашею и моею.
Во-первых помянем близкого к нам Максима юродивого, который жил в 15 веке здесь, на Москве и блажил, скоморошил ради Христа.
Юродивые на Руси это любимейшие люди, потому что только они одни говорят правду. Наши цари никого не боялись кроме юродивых. По крайней мере, такие волевые и не простые цари, как Иван Васильевич IV (Грозный) и другие.
Кроме юродивых они не боялись никого. Бояр не боялись, иногда и Бога не боялись, но боялись Божьих людей, которые говорили им правду.
Юродство возникло на Востоке, где можно на улице переночевать и не замерзнешь. Оно возникло в Палестине, Сирии, Константинополе. Правда в Константинополе холодновато, там бывают и снега и морозы и Андрей юродивый там однажды замерзал до смерти во время лютых морозов.
Ну а что говорить про наши земли, здесь без валенок зимой не обойдешься. А они были ногоходцы, то есть они ходили в чем мать родила, только срам перевязавши тряпкой.
Например, Василий юродивый бегал по Москве чтобы согреться в наши трескучие морозы и проговаривал слова, которые говорили 40 мучеников севастийских, когда они стояли на льду, - "Люта зима, но сладок Рай". Это была его такая поговорка. Он реально замерзал, коченел от мороза.
Таким же был Максим. От него до нас дошло несколько таких крылатых выражений, которые он повторял людям, имея право и силу обличать их.
Чтобы обличать людей, нужно любить людей. И нужно нести какой-то подвиг и люди это чувствуют. Если, например, ты просто ругаешь людей, а сам, так сказать, не имеешь право на это, то люди чувствуют, что ты просто хам. А если ты имеешь право на это, ты его вымолил у Бога. Ты любишь людей, ты хочешь им блага, но ты знаешь, что этих бегемотов никак не пробьешь кроме как жестким словом. И ты ругаешь их и люди это чувствуют и не обижаются.
Юродивые купили себе это право обличать ночной молитвой, постом, этим нечеловеческим житием и так далее.
Еще у нас есть такой филолог, Царствие ему Небесное, Панченко. Исследователь русской литературы. У него как раз есть книги по юродивым. Он говорит, что эти святые юроды днем плевали в мир, в мирские обычаи. Они могли зайти в церковь голым и гнуть там маты, обличая наши помыслы. Потому что мы внутри-то грязные, только снаружи мы чистые. А они могли вытворять непойми что, обличая нас. Днем они смеялись над миром и оплевывали мир, но ночью они оплакивали мир.
То есть смеяться над миром может тот, кто в тайне плачет о нем.
Юродивые это противоположность фарисея. Фарисей никогда не молится один-на-один Богу. Это тоже есть в работах Панченко. Удивительно, что он жил в советские времена и умудрялся писать про русскую святость, юродство и про все остальное.
Так вот, когда нет никого фарисей обычно не молится, он молится обычно наружу. Это опасно. Священнику, например, легко можно стать фарисеем, потому что мы постоянно молимся в собрании людей.
Очень важно, чтобы мы молились один-на-один, никого нет и только я с Богом разговариваю.
А юродивые, наоборот, никогда не молятся на людях. На людях он скоморошит и безобразничает, а вот в тайне, когда никого нет, он молится.
Это полная противоположность всякого лицемерия, надутой праведности и фарисейства. И у нас с одной стороны, очень любили этих людей, а с другой стороны, они регулярно появлялись, потому что русское общество, во все свои исторические периоды, очень склонно к лицемерию.
Поэтому Максим юродивый говорил "По бороде Авраам, а по делам Хам". Это была одна из его поговорок, которая дошла до нас.
"Всяк крестится, да не всяк молится" - тоже его пословица.
Еще говорил "Не плачь битый - плачь не битый". "Ни ты Его ни Он тебя не обманет!".
И вот прошло почти 600 лет от него до нас. И конечно, не было людей, которые бы за ним записывали. Это все отложилось в памяти народной. Представляете, сколько он разного наговаривал, на рынках, на торговой площади, между царскими палатами.
Раньше ведь цари от людей не прятались. Любой человек мог подойти к царю. Заходи в Успенский собор в воскресенье, там с правой стороны царское место, там молится царь без телохранителей. Подходи к нему и говори и он тебя выслушает. Раньше все было очень доступно, очень демократично. Хотя цари, это были миропомазанные люди, которые были полубоги в сознании людей. Когда царь умирал по всей Русти стоял плач и стон, потому что люди считали себя осиротевшими.
Но при этом цари были доступны. И Василий Блаженный приходил к царю и выговаривал ему всякое. Известный случай, когда царь строил церковь на Воробьевых горах, стоял на службе в церкви, а мыслями был там, на стройке. Думал какой камень взять, каких резчиков позвать, где взять материал, как расплатиться. А при выходе из храма Василий подошел к нему и спросил, а почему ты на службу не ходишь в воскресенье? Экий ты дурак, - ответил царь. Я же из церкви выхожу. Да, ты выходишь, но ты всю службу по Воробьевым горам ходил, а на службе тебя не было.
То есть, юродивые могли сказать правду всем - они купили себе это право.
Это не камеди клаб, они ничего себе не купили, они просто ржут над всем и святого ничего не имеют. А эти люди плакали о всем мире и молились ночью о всех и вели нечеловеческую, по степени тяжести, жизнь.
Кроме Максима еще есть Василий и Иван - три известных московских юродивых. Есть еще юродивые псковские, новгородские. У нас в каждом городе были свои юродивые.
В Москве был самый известный юродивый в 19 веке Иван Яковлевич Корейша, его знали все, император приходил к нему лично. К нему приходил лично губернатор Москвы, которого он с матюками выгнал вон. У него были очень развратная жена и дочь. И поскольку они были безмерно богаты, они выезжали в Париж и там зажигали. Это был позор русского высшего общества.
И когда губернатор пришел к Ивану Яковлевичу, он сказал ему "ты сначала со своими шлюхами разберись, потом Москвой командовать будешь", на самом деле он сказал еще жестче.
Иван Яковлевич всегда лежал, причем специально мочился под себя. Когда ему приносили еду, он все сваливал в одну чашку, перемешивал и ел. Он устроил себе жизнь похуже любой тюрьмы. Выбил себе все окна, так что летом была жуткая жара, а зимой его засыпал снег.
Когда к нему пришел император Николай I, он не встал. На вопрос императора, "Ну что, лежишь?" Корейша ответил "Лежу и ты ляжешь, все мы ляжем".
Вот, что такое святость, когда не боишься никого. А что такое наша чмошность, когда мы всех боимся. Этого вируса боимся, властей, налоговых деклараций, одиночества, болезней, смерти, за детей боимся, за себя боимся. Всю жизнь живем как зайчики, в страхе сидим и колотимся от страха.
Святые никого не боятся, уже только ради этого одного нам стоит их любить.
Любви и Мира, братья и сестры!
Храни Вас Господь!
Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы увидеть больше!
