«Я не француз Дефорж, я Дубровский»… Наверное, все помнят и эти слова, и это объяснение. Впрочем, говорит во время этого свидания только Дубровский. Маша после «заготовленной фразы» «Надеюсь, что вы не заставите меня раскаяться в моей снисходительности», предназначенной ещё Дефоржу, не произносит ни слова. Вскрикнув, она «молча плачет», слушая страстное признание (а ведь Дубровский не просто признаётся в любви – он говорит, что Маша спасла отца, потому что из-за неё Владимир «отказался от мщения, как от безумства»). И только в самом конце произнесёт одно-единственное слово «Обещаюсь» в ответ на предложение помощи: «Если когда-нибудь… несчастие вас постигнет и вы ни от кого не будете ждать ни помощи, ни покровительства, в таком случае обещаетесь ли вы прибегнуть ко мне, требовать от меня всего — для вашего спасения? Обещаетесь ли вы не отвергнуть моей преданности?» Заметьте – Дубровский ничего не просит взамен! Он будет счастлив, если сумеет помочь…
Помощь понадобится не скоро. Свидание происходит через несколько дней после 1 октября. Последующие события – «в начале следующего лета». Во время визита князя Верейского, когда речь заходит о Дубровском и Троекуров даже с явным удовольствием рассказывает о событиях прошлого года, «Марья Кириловна сидела как на иголках». А вот что кроется за этой тревогой, Пушкин предлагает додумывать нам; во всяком случае, он не пишет, что она тоскует о Дубровском, напротив, во время визита Верейского она «с удовольствием слушала льстивые и весёлые приветствия светского человека».
А Дубровский совершенно явно со стороны наблюдает за всем происходящим с ней: письмо, призывающее на свидание, получено Машей перед тем, как «слуга к ней вошел и позвал её к Кирилу Петровичу». Сам же Владимир при встрече скажет: «Я всё знаю. Вспомните ваше обещание»
Интересно описание автором момента получения записки: «Марья Кириловна сидела в своей комнате, вышивая в пяльцах, перед открытым окошком. Она не путалась шелками, подобно любовнице Конрада, которая в любовной рассеянности вышила розу зеленым шёлком. Под её иглой канва повторяла безошибочно узоры подлинника, несмотря на то её мысли не следовали за работой, они были далеко». О чём они, эти мысли? Во всяком случае, Пушкин как будто бы отвергает «любовную рассеянность».
И лишь известие о предстоящей свадьбе приведёт её в отчаяние. «Марья Кириловна… побежала в свою комнату, заперлась и дала волю своим слезам, воображая себя женою старого князя; он вдруг показался ей отвратительным и ненавистным... брак пугал её как плаха, как могила... “Нет, нет, — повторяла она в отчаянии, — лучше умереть, лучше в монастырь, лучше пойду за Дубровского”». И снова вопрос: любовь ли это? Брак с Дубровским (отметим ещё, что слово это произнесла именно она) для неё лучше брака с князем, но стоит в одном ряду со смертью и монастырём, к тому же после них..
И снова вернёмся к её литературным «сёстрам по несчастью». Я думаю, не нужно напоминать о судьбе Джульетты.
Отец, скорей чем стать женой Париса,
Вели мне спрыгнуть со стены той башни,
Пошли меня к разбойникам в вертеп,
В змеиный лог, свяжи одною цепью
С ревущими медведями меня
Иль на всю ночь запри меня в мертвецкой,
Наполненной гремящими костями
И грудами безглазых черепов…
Конечно, она уже обвенчана с Ромео, но даже благословивший их брак священник в растерянности, а она готова действовать. И, наверное, не случайно Шекспир завершает свою трагедию фразой
For never was a story of more woe
Than this of Juliet and her Romeo.
«Но никогда не было истории более горестной, чем эта, о Джульетте и её Ромео» - вот как в подлиннике!
У Скотта ситуация складывается по-иному. Обручившаяся с Рэвенсвудом Люси, обманутая своими родными, добровольно соглашается на брак с другим, но появление Эдгара во время подписания брачного контракта приводит её к безумию и трагедии после венца. «Музыка играла всё громче, пары кружились в танце со всем пылом молодости, вдохновляемой весельем и праздничным настроением, как вдруг раздался страшный, пронзительный вопль. Музыка замолкла, танцы прекратились. Крик повторился… Подойдя к спальне, Шолто постучался и окликнул сестру и Бакло, но ответа не последовало: из спальни слышались только приглушённые стоны. Тогда полковник решительно толкнул дверь, но что-то лежащее изнутри мешало отворить её. Наконец дверь подалась — на пороге в луже крови лежал несчастный жених… Вдруг один из искавших… заметил что-то белое в глубине большого старинного камина. Это была Люси. Она сидела или, вернее, скорчилась, поджав ноги, словно заяц, волосы её были растрёпаны, ночная рубашка разодрана и забрызгана кровью, глаза дико блестели, лицо сводила судорога».
И возникнет «всеобщее мнение, будто невеста в неожиданном припадке исступления заколола жениха на пороге спальни»… Сошедшая с ума Люси умирает на следующий день. Рэвенсвуд, торопящийся на поединок с её братом, погибает в зыбучих песках.
Не могу не заметить, что женихи и той, и другой девушки не имеют ничего общего со старым князем. В первую очередь, они оба молоды. Бакло, жених Люси, конечно, легкомыслен и сумасброден, но автор будет указывать на его «открытый, решительный, весёлый взгляд», называть его «добрым малым», а в конце подчеркнёт лучшие качества Бакло - чудом вылечившись от раны, он «поднимется с постели другим человеком: серьёзным и благоразумным». И, добавим, благородным, о чём говорят его слова «Я хочу, чтобы вы знали, что мне нечего сообщать вам и не за что мстить. Если о событиях этой несчастной ночи меня спросит дама, я ничего ей не отвечу, но впредь буду считать, что она пожелала прекратить со мной знакомство. Если же такой вопрос задаст мне мужчина, я приму это за оскорбление и предложу ему встретиться со мной в аллее Герцога [т.е. на поединке]».
В графе Парисе, женихе Джульетты, и вовсе трудно найти какой-либо изъян (кроме того, что он – не Ромео). Он благороден, красив, искренне любит её. Убитый Ромео на могиле невесты, он перед смертью попросит:
Когда ты милосерден —
Вскрой склеп и положи меня с Джульеттой.
Конечно же, они гораздо привлекательнее страдающего подагрой «старого волокиты», на котором различные «излишества» уже положили «неизгладимую печать» и который, готовясь к свадьбе, даже особенно «о любви не хлопотал».
Однако же оба довольно привлекательных молодых человека своими невестами отвергнуты, а Марья Кириловна становится княгиней Верейской.
Выходит, и не так уж пугал её брак?
Давайте поговорим в следующий раз.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
Навигатор по всему каналу здесь
