В ноябре 1876 года в «Дневнике писателя», ежемесячном журнале философско-литературной публицистики Фёдора Михайловича Достоевского, была опубликована фантастическая повесть «Кроткая», одно из последних его творений. Журнал издавался в Петербурге в 1876-1881 гг.
И так уж совпало, что именно в ноябре вышло приложение для телефона «Достобург». Это электронный квест по адресам Достоевского и его произведениям, ведь Федор Михайлович, обозначая место действия, всегда держал в голове конкретный адрес для расчета маршрутов и перемещений, чтобы вписать события в канву времени романного дня.
Редакция отправила меня протестировать новое приложение. Концепция «Достобурга» понятна всем: в телефоне есть карта с маршрутом, и, когда вы подходите к месту назначения (программа это отслеживает), раздается звонок с неизвестного номера. Абонент представляется и рассказывает про место, а как только участник проходит его, звонок прерывается.
Маршрут рассчитан на весь день, с раннего утра и до вечера. На часах 5 утра, пора начинать. Во время построения маршрута приятный женский голос рассказывает мне - какой же он, Петербург.
Петербург Достоевского многообразен и не очень пригляден, в нем для писателя было что-то зловеще и фантастическое. "Грустный, гадкий и зловонный Петербург летом" — так изображён город Петра в романе "Преступление и наказание".
В нем прекрасно уживается два мира – как две лестницы, парадная и черная, характеристику которым автор дал в эпистолярном романе «Бедные люди». Один мир — лестница «чистая, светлая, широкая, все чугун да красное дерево», другой — черная лестница, «винтовая, сырая, грязная, ступеньки поломаны и стены такие жирные, что рука прилипает, когда на них опираешься. На каждой площадке стоят сундуки, стулья и шкафы поломанные, ветошки развешаны, окна повыбиты; лоханки стоят со всякой нечистью, с грязью, с сором, с яичной скорлупою да с рыбьими пузырями; запах дурной... одним словом, нехорошо».
Маршрут начинается с места жительства писателя. Кузнечный переулок, 5/2.
А вот и первый звонок…
- Доброе утро, это Федор Михайлович. В этом доме я дважды снимал квартиру, но, увы, только в течение очень короткого времени в 1846 году, а потом - с октября 1878 года до дня моей смерти – 28 января 1881 года. Начало и конец творческого пути сошлись в одной точке. Здесь я работал над повестью "Двойник", написал свой последний роман "Братья Карамазовы". В советские годы в доме появились обычные коммунальные квартиры. И мне грустно на это смотреть. А так квартира наша состояла из шести комнат, громадной кладовой для книг, передней и кухни, и находилась во втором этаже. Сейчас же там находится музей, посвященный мне. Сам дом не отличается от других, обычный бежевый дом, но я больше люблю говорить - желтый. А на втором этаже - ничем не примечательные балкончики. За эти 138 лет дом почти не изменился, может, это и к лучшему…
Длинные гудки…
Начало интересное!
Идем дальше - Набережная Фонтанки, 103.
Казалось, это совсем близко, но Кузнечный переулок оказался таким длинным, потом были еще какие-то улицы, и только минут через 25 я вышла к Фонтанке. Перешла мост Ломоносова, вот, наконец, и дом. И где же звонок? Вдруг телефон завибрировал, и я услышала женский голос:
- Это Наталья Ихменева, главная героиня романа «Униженные и оскорбленные». Видите ли, раньше этот дом купца Колотушкина был номером 84; сейчас номер изменился. Дом у Семеновского моста - четырехэтажный, грязный и капитальный. Да и сказать здесь нечего больше, ступайте дальше, а мне пора откланяться…
Тем временем Петербург начинает просыпаться.
И вот я иду среди немногочисленных прохожих по набережной реки Фонтанки в сторону Садовой. На углу Садовой и Большой Подъяческой, 26, должен быть дом Порфирия Петровича, или Съезжий дом Спасской части.
Сигнал голосового сообщения.
- Господа, Порфирий Петрович телефонирует, но я совершенно занят, веду допрос Господина Раскольникова, расскажу коротко: раньше в здании, мимо которого вы идете, была пожарная часть с восьмигранной каланчой. На ней дежурили дозорные, которые вывешивали на каланче черные шары при пожаре, а ночью фонари, и их количество указывало район Петербурга, где бушевало пламя. А так это - обычное трехэтажное здание, выходящее на Садовую и Большую Подъяческую улицы. Со стороны последней к главному зданию через арочный проезд примыкает двухэтажный флигель. Первый этаж у него - в виде аркады. А по Садовой рядом с главным зданием располагалась полицейская часть. Фасад здания оформлен без элементов декора, только рустовки и карнизы. Если посмотреть на другую сторону улицы, то вы увидите трактир "Хрустальный дворец", про него Родион Раскольников знает поболее моего и рассказал мне об этом любезно: «На углу Садовой и Вознесенского я набрел на одну гостиницу, и так как я знал, что в ней есть газеты, то и зашел туда, чтобы прочесть в газете, под рубрикой ежедневных событий, о том, что там написано об убийстве старухи». Хмельной трактир «Хрустальный дворец» - это и есть гостиница «Пале-де-Кристал».
Длинные гудки…
Ну вот, прервалось на самом интересном месте. Пока я слушала, Петербург проснулся окончательно. Говорят, что в Петербурге не такая оживленная жизнь, как в Москве. И я с этим соглашусь, тут просто не замечаешь времени, идешь себе, любуешься.
А вот и набережная канала Грибоедова. Где же этот дом, 104/25, в котором жила старуха-процентщица из «Преступления и наказания»?
Звонок – и скрипучий голос мне выговаривает в ухо:
- Голубушка, это Алена Ивановна, посмотрите направо, вы стоите как раз перед моим домом. Вы никак пришли вернуть деньги? Проценты-то идут, но об этом попозже. Дом, где я живу - Дом Ивана Вальха, в этом доме жил и трудился А.С. Грибоедов. А как говорил мой убивец, Родион, он сам с замиранием сердца и нервною дрожью подходил к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в - улицу. Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселён был всякими промышленниками - портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома. Из ворот – направо, на лестницу. Лестница была тёмная и узкая. На окнах моей квартиры висели кисейные занавески, была темная прихожая, переходившая в кухню и крошечную комнатууу…
Длинные гудки…
Как известно, канал Грибоедова делает большой крюк, но дворами можно легко и быстро дойти до дома Сони Мармеладовой. Адрес — Набережная канала Грибоедова, 73.
Звонок, теперь я слышу тихий голос.
- Это Сонечка. В доме с тупым углом был доходный дом, там и располагалась наша крохотная квартирка. На самом деле это здание Казенной палаты, которая была образована в 1780 году, потом переехала на Гороховую улицу, но в последствии размещалась на углу Казначейской улицы, рядом с пожарным депо и функционировала до 1918-ого. Дом трехэтажный, старый и зеленого цвета, так же с темной лестницей, но на сегодняшний день дому надстроили еще два этажа с главным фасадом в стиле «сталинского» классицизма, желтый-желтый, этот цвет преследует, он везде: желтые обои, желый билет…
Длинные гудки…
Пройдя дальше по Набережной канала Грибоедова через Столярный переулок, можно попасть на Гражданскую улицу. На углу Столярного и Гражданской - дом 19/5.
Звонок.
- Четырехэтажный, в прошлом - пятиэтажный, дом, в котором когда-то я, Родион Раскольников, жил, был построен в 1831 архитектором Е.Т. Цилликофером в классическом стиле. Проезд во двор сейчас закрыт решётками. На стене установлены мраморные доски с отметкой высоты воды во время наводнения.
Мой знаменитый четвертый этаж с 13 ступеньками сохранился до сих пор, правда все парадные закрыты. Крошечная комнатушка, шагов шесть длиной, имевшая самый жалкий вид со своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко. Эти потолки душили меня, терзали совей духотой мой ум…
Длинные гудки…
На экране высветилось: «Вернитесь по Столярному переулку вниз до Казначейской улицы». Я слышала, что в этом районе полно мест, где можно поесть, да и пора обедать.
Передо мной оказывается табличка: Казначейская, 7.
Звонок.
- Добрый день, барышня, снова на линии Федор Михайлович. Вы дошли до другого дома, где я жил с августа 1864 года по февраль 1867 года. Он был трехэтажным, но в 1970-е надстроили четвертый этаж. Моя квартира была на втором этаже, над воротами. Дом был большой, со множеством мелких квартир, населенных купцами и ремесленниками. Он похож на дом в романе „Преступление и наказание“, в котором жил Раскольников… Мой кабинет представлял собою большую комнату в два окна, производившую тяжелое впечатление: в ней было сумрачно и безмолвно; чувствовалась какая-то подавленность от этого сумрака и тишины. Пойдемте с вами дальше вниз по Столярному переулку и продолжим нашу беседу. Так вот, вы сейчас на Кокушкином мосту, здесь началось действие моего романа “Преступление и наказание”. Это один из наиболее часто упоминаемых в литературе мостов Санкт-Петербурга.
Этот небольшой железный мостик назвали так в честь купца Василия Кокушкина, его дом тут неподалеку. Но в XVIII веке и до 1946 мости был деревянным.
Через канал Грибоедова мост перекинули в конце 18 века, в 1790 году, тогда же, когда одели в гранит набережные канала. В то время он состоял из одного пролета и был деревянным…
Длинные гудки…
Перейдя Кокушкин мост, очень скоро оказываюсь на Сенной Площади.
Звонок.
- Здесь я, Родион Раскольников, встал на колени посреди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную землю, с наслаждением и счастием. Здесь настигло меня осознание моего преступления. Сенная площадь - площадь в центре Санкт-Петербурга, на этом месте продавалось сено. Районы рядом с этой площадью населяла беднота. Все торговцы на столах, на лотках в лавках и в лавочках запирали свои заведения или снимали и прибирали свой товар и расходились по домам, равно как и их покупатели. Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников... Тут лохмотья не обращали на себя ничьего высокомерного внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализуя”. Сенная площадь манила меня. Здесь я услышал, что “завтра, ровно в семь вечера”, старуха “останется дома одна” и возникла мысль о преступлении… Идите через Сенную Площадь к Садовой…
Длинные гудки…
Садовая, 37 — тюрьма.
Звонок.
- Добрый день, барышня, пора уже вам узнавать меня по голосу. Да, да, это Федор Михайлович. Именно здесь я томился в заключении в марте 1874 года за нарушение цензурного устава. Это единственное сохранившееся в Петербурге здание, типичное для застав и «караульных домов». Каменное здание построено в 1818-1820 годах - монументальный павильон с четырёхколонным портиком. Гауптвахта предназначалась для размещения военного караула. За домом были служебные постройки, отделенные металлической оградой… Идите на Гороховую, 38.
Длинные гудки…
И вот я вижу табличку: Гороховая улица, 38. Угрюмое, громоздкое здание с подворотней, таящее в себе неясную мощь и опасность.
Звонок.
- Добрый день, я — купец Парфен Рогожин, из романа «Идиот», проживал в этом доме. Пугает, знаете ли, людей этот дом, большой, мрачный, в три этажа, без всякой архитектуры, цвета грязно-зеленого. Некоторые (очень, впрочем, немногие) дома в этом роде, выстроенные в конце прошлого столетия, уцелели именно в этих улицах Петербурга (в котором всё так скоро меняется) почти без перемены. Строены они прочно, с толстыми стенами и с чрезвычайно редкими окнами; в нижнем этаже окна иногда с решетками…
Длинные гудки…
Уже 6 часов, теперь люди идут с работы, никуда не спешат вообще, а у меня перестроение маршрута. Я в недоумении, куда идти. Вдруг приходит сообщение: «Необъяснимым холодом веяло на него от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина... Великолепная панорама Исаакиевского собора поражает… Через Исаакиевский собор идите в Летний сад, последнюю точку маршрута».
Почти через час пути я, наконец, дошла до Летнего сада.
Звонок.
- Это Родион. Знаете, когда я решался на преступление, я думал, что было бы здорово, если бы Летний сад обогащал воздухом и фонтанной свежестью запыленный город, тоскующий по свободе и чистоте. Надеюсь, сейчас Петербург стал именно таким.
Каким город Петра стал сейчас, каждый решит сам, после прохождения маршрута.
Ну что же, отличное приложение, можно рекомендовать гостям Санкт-Петербурга!
(С) Ангелина Бржевская
