О произведении Фридриха Ницше «Антихрист. Проклятье христианству» (в статье использованы цитаты из этого произведения)
Вопрос, зачем христианству ослабление человеческой породы, думаю, будет разрешён читателем сам собой при следующих рассуждениях.
Итак, христианские добродетели приобрели схождение с неким сводом «полицейских» законов: раз человек не готов «добровольно» стать «лучше», с точки зрения христианской морали, то христианство принудит человека, точно то маленькое дитя, быть добродетельным насильно. Придумывается мораль, страх наказания, страшного суда. Ницше негодует: «Чтобы разрушить в человеке чувство причинности, изобретаются понятия о вине и наказании, включая учение о «милости», об «искуплении», о «прощении». Словно прививка, в человеческую сущность вживляется субъективное ощущение греховности – состояния, делающее индивида слабым. Ощущение греховности – как порча смелого и прогрессивного ума: «Если, например, счастье заключается в том, чтобы верить в спасение от греха, то для этого нет необходимости в предположении, чтобы человек был грешен, но только, чтобы он чувствовал себя грешным». Уместно ли начиная с данного момента рассуждать о человеке как о свободной личности? Возможно, ли говорить о свободе выбора, когда христианство не предлагает вариант «либо-либо»? Здесь мы приблизились к той грани, когда трудно отличить, что имел ввиду Христос и то, как трактовали Спасителя его «последователи». Ещё труднее увидеть, когда, в какой момент всё, что хотел сказать лучшего Спаситель, предприимчивая горстка хорошо ориентирующихся в человеческих «слабостях» людей, грамотно всё «разъяснила» толпе и обратила христианскую религию себе на службу, используя Церковь, как институт, наимощнейшим из когда-либо созданных рычагов управления массами. Вот, собственно, и ответ, зачем христианству ослабление и порча человеческой природы. И здесь страстное возмущение Ницше принимается совершенно справедливо и легко: «… из страха перед ним [перед свободной личностью, перед сверхчеловеком] желали, взращивали и достигали человека противоположного типа: типа домашнего животного, стадного животного, больного животного – христианина». То есть того, кем наиболее легко манипулировать и здесь философ просто фонтанирует эмоциональной желчью: «Христианство есть в известном смысле жестокость к себе и другим, ненависть к инакомыслящим, воля к преследованию. <…> Диета приспособлена к тому, чтобы покровительствовать болезненным явлениям и крайне раздражать нервы. Христианство есть смертельная вражда к господам земли, к «знатным», и вместе с тем скрытое, тайное соперничество с ними (им предоставляют «плоть», себе хотят только «душу»...). Христианство – это ненависть к уму, гордости, мужеству, свободе; это – libertinage ума; христианство есть ненависть к чувствам, к радостям чувств, к радости вообще».
Там, где установлен эффективный способ манипулирования, всегда имеет место яркий расцвет паразитизма: «… вся жизнь устраивается так, что нигде нельзя обойтись без жреца (читаем «священника»); во всех естественных событиях жизни – при рождении, браке, болезни, смерти, не говоря о «жертве» (трапезе), – является священный паразит, чтобы лишить всё это естественности, «освятить» их, выражаясь его языком… Неповиновение Богу, т.е. жрецу, «закону», получает теперь имя «греха»; средствами для «примирения с Богом», само собой, являются такие средства, которые основательнее обеспечивают подчинение жрецу: только жрец «спасает». В каждом жречески организованном обществе психологически неизбежными делаются «грехи»: они факторы власти, жрец живёт грехами, он нуждается в том, чтобы «грешили»... Высшее положение: «Бог прощает тому, кто раскаивается»
***
Здесь уместно вернуться к фрагменту, связанному с отождествлением Ницше всех свободных умов с гипербореями. Безусловно, мыслитель разделял христианство и созданную ею Церковь как Институт от личности самого Спасителя. В свете этого критика христианства выглядит не столь однозначно и прямолинейно, как кажется первоначально. Гипербореи, которых Ницше условно принимает как расу сверхчеловеков, свободны от вражды и споров. Значит ли это, что подобная раса, находясь на более высокой ступени духовного развития, могла бы «созреть» для добровольного принятия христианской морали, когда христианская практика может сделать человека счастливым? Значит ли, что христианская идея ослабляет народ сильный, но дремучий, ведь малейшие насилие над свободным духом ведёт к ослаблению, упадку и утрате индивидуального начала? Значит ли, что народ же сильный, но высокоразвитый, она – христианская мораль то есть – способна привести к наивысшей степени духовного просветления?
Примечание:
Libertinage ума – собственно, libertinage (фр.) – вид нигилистической философии, отрицающей общепринятые в обществе нормы. Основана на обессмысливании человеческого существования, нравственных ценностей и вообще отрицании как таковом общепринятого. Под «libertinage ума» Ницше, вероятно, предполагал стремление христианства добиться от человеческого разума интеллектуальной пассивности, полного приятия предлагаемой концепции (включая историю со Спасителем и о спасении) на веру без всякого предварительного анализа и синтеза.
Продолжение следует
Если материал интересен, пожалуйста, ставьте лайки, подписывайтесь на канал - буду очень благодарен и рад!
