В небольшой деревне Комарово был переполох. После осенней уборки урожая председатель обещал концертную бригаду из областного центра. Нужно было подготовить клуб для артистов.
Срочно белились потолки небольшого зала с дощатой невысокой сценой. Бабы стирали занавески с окон, мужики ремонтировали стулья, на которых давненько никто не сидел.
Погода стояла уже прохладная, второй день топили печку в клубе, чтобы прогреть здание. Так сказать, не ударить в грязь лицом перед артистами.
Никаких мероприятий в клубе не проводилось с полгода. Сюда не спешили ехать гастролёры – далековато, да и сбор не большой. Народу в деревне немного.
Жители Комарово обрадовались. Бабы бегали друг к другу по домам, обсуждая, что надеть на концерт, шевеля в деревянных стареньких шкатулках пластмассовую бижутерию.
- Чтоб все на представлении были! – громогласно командовал председатель, осматривая зал на чистоту и порядок. Хотя он и так прекрасно знал: придут все. – В кои-то веки я выпросил для вас концерт. Еле договорился. Артисты, они ведь люди не простые, интеллигентные. Их ещё уговорить надо.
- Ладно, ладно, - улыбалась бухгалтерша Иванова, – понятное дело. Всех уже предупредили. Сама лично по домам ходила. Все придут при полном параде.
- Чтобы и цветы были! – не унимался председатель. Все, что есть по палисадникам, соберите! Чтоб они нас запомнили. Гостеприимство – наша черта спокон веков.
Наконец, время концерта настало. Клуб был полон народа. В воздухе стоял запах духов, которые местные дамы вынули из дальних ящиков комодов, и тройного одеколона.
На сцене было светло и весело. Народный хор в десяток накрашенных артисток, усиленно изображавших простых крестьянок в русских сарафанах, лихо распевал песни. В зале отчаянно аплодировали и охотно подпевали.
Единственный мужичок на сцене был баянистом. Он же пел и мужскую партию в частушках, которые особенно пришлись по душе зрителям. Концерт прошёл «на ура».
Но когда стихли последние аплодисменты, все услышали грозные раскаты грома и шум дождя, барабанившего по крыше.
- Вот проклятие, - забеспокоился председатель. – Дороги теперь размоет, не выехать вам будет. До асфальта километров пять. Надо бы переждать, пока утихнет. До утра.
Он повернулся к артистам. Те понуро молчали.
- А вы не беспокойтесь, товарищи. Мы сейчас для вас ужин тут организуем. Можете и заночевать у нас, до утра небо прояснится.
Все завертелось. С соседней комнаты принесли столы, народ сходил за провизией. Праздник стихийно продолжался. Старички и дети ушли спать, а молодёжь осталась.
Однако председатель был обеспокоен. Он отозвал в сторонку Иванову.
- Ты мне тут за моральную обстановку головой отвечаешь. Знаешь наших мужиков – без тормозов ребята. Выпьют лишнего и понеслось.
- Да что ты, Семёныч, - успокоила его бухгалтерша, - народ по праздникам соскучился, а тут вон гостей сколько. Мы за столом ещё попоем. И ты с нами.
Застолье начиналось душевно и чинно. Речи благодарности и поздравления с окончанием уборки урожая. Артистки выпивали крепкую местного разлива, нахваливали соленья хозяек и деловую хватку председателя.
Разгоряченный баянист уже наигрывал знакомые мелодии вне концертного репертуара. Под вальс закружилась первая пара – председатель и Иванова. Кружась около стола, они заметили, как мужички стали наперебой приглашать артисток на танец.
Местные дамы приуныли. Такого поворота дела они не ожидали. Да и чего хорошего, когда их мужья, их мужики, этих накрашенных артисток обихаживают?
Танцующие пары не успели даже разойтись, как подвыпивший баянист уже лихо и громко заиграл танго. Артистки с азартом прогибаясь в заломах танго, словно дразнили своих партнеров, многие из которых впервые в жизни пытались исполнить столь оригинальный и темпераментный танец.
Среди деревенских жён назревала гроза не меньшая, чем на улице. Вдруг под раскаты танго выскочила в центр танцующих молодая Наташка. По-русски раскинув руки в стороны, и для чего-то грозно топнув ногой, она вдруг повернулась к своему танцующему мужу и не в масть громко запела:
- Мне милёнок изменил с крашеной красавицей. Пусть теперь гуляет с ней, коль со мной не нравится…
Наташку тут же поддержали подружки:
- Мне милёнок изменил, а мне не икается. Я ему рога наставлю, пусть идёт бодается…
- Мне милёнок изменил. Ну, пошел ты…мостиком. На кого ж ты стал похож? Обезьяна с хвостиком!
Баянист тут же перестроился под желание народа – заиграл частушки.
Комаровские женщины лихо били чечётку каблуками перед удивленными гостьями и раскрасневшимися мужиками. Они явно адресовали свои частушки мужьям и их партнершам по танцам.
Игра переросла в серьёз, когда мужики предприняли попытку успокоить своих жён. Ничего не вышло.
Наташка подбежала к столу, видя, как её мужик начал наливать очередную стопку крепкой. Женщина сходу опрокинула стол и влепила пощёчину мужу.
Бухгалтерша Иванова вцепилась в Наташку мертвой хваткой и потащила её из клуба.
Музыка стихла. Народ стал собирать свои вещи и расходиться. Бал закончился, едва начавшись. Артистки поспешили в автобус, бормоча себе под нос что-то вроде: вот и пойми этих деревенских…то оставайтесь, заночуйте, то сцены устраивают…
Председатель, вытирая пот со лба, уже сам садился в трактор, заводя мотор, крича водителю артистов:
- Поехали, дружище, авось, прорвёмся! На этом бронетранспортёре я вас из любой канавы вытащу…Все. Концерт закончен.
Дождь и страсти утихали. Мужики ещё докуривали сигареты возле клуба и плевались в лужи. По деревне в обнимку шли их жены, распевая на всю округу «Виновата ли я…виновата ли я…»
- Вот стервы, - ухмылялись мужики. – Наши. Комаровские. Все такие…
Спасибо за ЛАЙК, ПОДПИСКУ на канал, отзывы. Поделитесь рассказом!
До новых встреч!
