Уже лет десять в Сети спорят, надо ли вводить в оборот слово «авторка». Юные блогерки, возмущённые, что названия профессий сплошь мужские, а это ш-ш-шовинизм, настаивают на немедленном юридическом признании нового слова, а лингвисты робко напоминают, что язык развивается сам собой, и на широкое внедрение таких новинок нужны даже не десятилетия, а столетия.
1.
В нашем языке на букву «А» все слова заимствованные, кроме «азбуки», просторечного союза «абы как» и отглагольного существительного «áхание». Подлинно русский язык начинается с буквы «Б», а конкретно со слова «баба». Вот что можно ответить на обвинения, будто наш язык страдает «мужским шовинизмом». И феминитивов – женских названий профессий, в наших словарях сколько угодно, на выбор.
Начать с того, что при каждом царе/короле были царица и царевны, королева и королевны; при боярине – боярыни и боярышни, а любой князь имел при себе княгиню и дочерей-княжон. Простые бабы тоже обижены не были. С древнейших времён известны феминитивы с суффиксом -ЦА: калачница, капустница, просфорница, пирожница, курятница, банщица, кружевница, ремесленница и мастерица. Товары продавала продавица (а отнюдь не продавщица), а здоровьем соотечественников ведал не только мужчина-лечец, но и женщина-лечица. В царских дворцах работали пряльи, ткальи, бральи (эти ткали из разноцветных ниток скатерти для царских столов) и другие. Делами духовными занимались инокини, келареи, ворожеи и прочие.
В конце XVIIвека из нижненемецкого языка ганзейского союза позаимствовали феминитивы с суффиксом -ША: докторша, генеральша, гувернанша. В документах XVIII века зафиксированы профессии: директорша труппы, комедианша, музыканша, малерша – и то была не жена малера, то есть художника (по-немецки Maler – художник), а сама – художник с окладом жалования.
Царь Пётр втянул высшее общество в светскую жизнь, и тут же сформировалась прослойка творческих персон, в том числе дам, названия новых профессий которых несли старый суффикс -ЦА: живописица, сочинительница, стихотворица, танцевальщица, а вдобавок из французского или немецкого языка позаимствовали они слово «актриса». А работницы попроще получили феминитивы с суффиксом -ИХА: повариха, ткачиха, портниха, шутиха.
Из Польши или Чехии пришёл суффикс -КА. Стали говорить не гувернанша, а гувернантка; место комедианши заняло слово комедиантка. Бывали пародийные ситуации. Так, на театре актрис гримировали одновременно гримёрши и гримёрки, но в итоге слово гримёрка досталось комнате, в которой работала гримёрша.
XIX век с его наивным феминизмом генерировал новые слова сотнями. Курсистки, гимназистки, студенты и студентки, консерваторки. Слушатели факультетов – историк и историчка, медик и медичка. Санитарки, дантистки, телеграфистки, автомобилистки и авиатрисы (бог знает, что это такое). Часть слов осталась в языке, что не надо – исчезло.
Возвращаемся к теме. Стык XIX и ХХ веков высек искру, явив слово «авторша». Со временем оно забылось, но ему на смену в конце концов пришли не писательша или писателька, а целый букет названий: писательница, романистка, эссеистка, сочинительница, публицистка, памфлетистка, очеркистка, фельетонистка, новеллистка, повествовательница, литераторша.
Теперь по какой-то нужде кое-кто тужится навязать в замену всего этого разноцветья польское слово «авторка». Ладно бы, если бы предлагали дополнить букет новым цветочком. Ну, были бы, кроме прочих сочинительниц, ещё и авторки бложиков. Приживётся словечко – и хорошо. Не приживётся – а что поделать…
2.
Лингвист И.В. Фуфаева в своей книге «Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция» пишет: «Почти всё, что есть в языке, и в частности лексика, словарь, … результат бессознательного естественного отбора…». Речь о том, что, сколько бы ни появлялось в русском языке названий женских профессий, все они проходят эволюционный отбор.
Сама Ирина Владимировна – кандидат филологических наук, а не кандидатка, не кандидатша, и не кандидатица. То есть лингвист Фуфаева, автор книги о названиях женских профессий, представляется нам… мужским названием профессии.
Этому есть объяснение.
Русские, сидючи в своих избах, привыкли, что стол по форме написания «он», а лавка – «она». Для русского уха в этом нет ничего необычного, но вообще наш языковый выверт – большая редкость. Только треть языков человечества выделяют род особым написанием слова, а в большинстве языков ничего подобного нет. Например, в немецком, чтобы различить мужское и женское, используют артикли. В английском категорию рода имеют только люди. По отношению к ним используют местоимения he и she (он и она), а ко всему остальному: животным, предметам, применяют местоимение среднего рода it(оно). Такая линейность и однозначность английского позволили ему стать языком программирования. На базе русского языка сделать этого не удалось бы.
А у нас вдобавок само слово «мужчина» и, кстати, «папа» тоже, имеют окончания на -а, как у слов женского рода. «Кость» женского рода, а звучащее так же «гость» мужского. Мы привыкли и живём с этим, а иностранцы с ума сходят, пытаясь понять.
Так вот (опять возвращаясь к теме): в русском давно проявилась тенденция к усреднению названий профессий. Бессознательно люди начинают воспринимать эти названия – вроде бы мужские по форме, как нейтральные, общие для обоих полов. Ведь в большинстве случаев выпячивание пола вообще не нужно. Скажем, врач лечит, и пациента интересует именно это. Зачем тыкать его носом, что, мол, лечить-то вас будет не врач, а… ну, кто? – врачка, или врачесса, врачиха?.. Какое ему дело до половой принадлежности доктора. Войдёт в кабинет, и увидит, кто она. Языку это не интересно.
Равенство-то женщин не в том, что для них специально узаконили бы названия профессий (должности, выполняемые работы) в женском роде, а в том, что профессия и пр. называются одинаково и для них, и для мужчин. И мы наблюдаем, что в общественном сознании понимание названий профессий двинулось к «нейтральному роду». Слова «врач», «инженер» и многие другие теперь уже воспринимаются как общие.
В официальном делопроизводстве количество «женских» названий неизменно сокращалось, начиная с 1930-х годов, и к 1960-м называть профессии женщин мужским родом стало нормой. Русские, пишет лингвист И.В. Фуфаева, привыкли согласовывать сказуемые (комиссар сказала), а местами даже атрибутивные прилагательные (хорошая врач) по фактическому, а не грамматическому роду.
Человек, профессионально работающий со словом, раньше прочих понимает, что к чему. Так, Анна Ахматова, когда её называли поэтессой, возражала, настаивая на том, что она именно поэт. Кстати заметим, что слово «человек» не имеет феминитива. А попытки создать женскую форму от слова «творец» не приведут ни к чему, кроме глупостей и пошлостей.
Однако есть и другая сторона дела.
Современный «Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов» упоминает тысячи профессий, а названий в женском роде в нём всего двадцать шесть. И, скажем, швея там присутствует, а швеца нет, как нет и профессий жнеца и на дуде игреца. Ну, ладно: в этом случае вместо швеца хотя бы предусмотрен оператор швейного оборудования. А вот, «мужской пары» для «Санитарки» нет. Всё, чего могут достичь мужчины, это должности «Санитар ветеринарный». Интересно, какую запись получают в трудовую книжку парни, работающие санитарами в психбольницах.
Закон об альтернативной гражданской службе для мужчин, подлежащих призыву, предусматривает, кроме прочего, их работу нянями и санитарками, акушерками и медицинскими сёстрами. И ничего, работают – не припомню я, чтобы кто-то из них требовал, как авторки бложиков, переименования медицинских сестёр в братьев. Профессия «няня» тоже в мужской род не переведена. В кинофильме «Усатый нянь» 1977 года (с Сергеем Прохановым в главной роли) название «нянь» подаётся в юмористическом ключе.
3.
С литературой дело плохо. Книготорговля и издательское дело сдохли. Публиковаться за свои деньги писатели не смогли, и бросили это дело. Когда советская классика вслед за Бояном-сказителем, Гаврилой Державиным и Фёдором Достоевским утонула в неведомом прошлом, новой классики в наличии не оказалось. Язык, растеряв половину словарного запаса, ушёл в интернет, и деградировал там вне культуры. Теперь народившиеся вновь писучки из бложиков, не озабочиваясь судьбами литературы и культуры, бьются за то, чтобы их называли «авторки», признав это название официально – даже не догадываясь, насколько оно убого и смешно, вроде как «малюсенькие авторы».
Всему нужно время! Когда-нибудь лингвисты – если будут ещё лингвисты в том далёком будущем, впишут в словари словечко «Авторка», добавив в скобках «(иронич.)».
Дмитрий Калюжный.
Другие статьи канала о женщинах:
«Золотой век» европейских женщин: давным-давно
