Поздравлять поклонников Сальваторе Адамо с очередным юбилеем нашего любимца - занятие небезопасное. Среди знакомых мне лично давно не осталось ни одного представителя первого призыва, да и тех, кто пришел к его песням задним числом, можно сосчитать по пальцам. К тому же, далеко не всем ретро-маньякам следует верить на слово.
Ностальгическая вечеринка угрожает выродиться в спиритический сеанс с припадками, а сентиментальная прогулка может обернуться посещением кладбища, как в известном стихотворении Верлена.
Проблема верности Адамо в изначально консервативном звучании его песен. Несмотря на очевидную молодость исполнителя, их принадлежность к прошлому была очевидна задолго до того, как наступило будущее с неизбежной ломкой стереотипов.
Сколько бы новых альбомов не выпустил этот неутомимый автор-исполнитель - самые пленительные мелодии и темы навсегда останутся в шестидесятых, вернуться в которые по законам физики нереально.
Переоценивать магическое воздействие музыки тех лет также не рекомендуется. Верность утраченным иллюзиям легко перерождается в одностороннее мракобесие сектантов, помешанных на любой "старине".
Специфическое место Адамо в пантеоне французской и европейской поп-музыки (он пел на основных языках и даже диалектах континента) застраховано от профанации двумя обстоятельствами.
С одной стороны - ювелирной работой его тонких аранжировщиков.
Пожалуй только инструментальная часть записей Пола Анки и Клиффа Ричарда сохраняет обаяние тогдашнего эстрадного саунда в его первозданной чистоте.
С другой - почти полным равнодушием к "дьявольским ритмам" молодежной революции, прославившей столько его талантливых сверстников.
Адамо умудрился не записать ни одной композиции в стиле рок, с вездесущим для той поры элементом психоделии. Возможно, отсутствие компромиссов такого рода и спасло его неминуемого превращения в самопародию.
В определенный момент он не вышел из моды, а как-то благородно "устарел", вместе с Рафаэлем, открывшим советскому кинозрителю одну из его самых обаятельных песенок ни о чем.
Оккультное понятие "ранний Адамо" родилось не вчера, и не позавчера, а пугающе рано - в самом начале семидесятых, когда наиболее чуткие души ощутили близость злокачественных мутаций. Примерно в одно время с аналогичным отношением к творчеству Джанни Моранди.
Старому материалу необходимо "отлежаться", чтобы выйти из склепа с прежним блеском навстречу новому поколению поклонников, способных оценить его качество.
Называя вещи своими именами, Адамо был первым среди "французов", чьи песни не требовали знания языка, чтобы подчинить себе слушателя с первого раза. И пускай это было наваждением и самообманом, никто по этому поводу особо не комплексовал.
В день семидесяти (страшно выговорить) семилетия маэстро, мне вспоминается не любовная лирика, а первая вещь с его третьей номерной пластинки, чем-то похожая на ранние опыты Мишеля Польнарефф.
В ней до сих пор присутствует своебразный нерв и оптимизм, готовность продолжить рискованное путешествие во времени и пространстве вместе с её замечательным автором.
Это как-то натуральнее, чем поиск невест с фонарем на том свете. Хотя многие песни Адамо по-прежнему располагают к безрассудствам, несовместимым со здоровым образом жизни. В этом их волшебная сила.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК