В ПЕРВЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК КАЖДОГО МЕСЯЦА МЫ ЕЗДИЛИ В ГАМБУРГ НА СОБРАНИЕ С MAPLE LEAF, НАШИМ КЛИЕНТОМ ИЗ КАТЕГОРИИ ЖЕВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИНКА
Был туманный, мокрый и холодный день, то ли в ноябре, то ли в декабре. Мы с трудом вылетели в 6.30 утра из аэропорта Мюнхен-Рим, который был всего в десяти минутах езды от нашего агентства, и уже было как-то сомнительно, сможем ли мы обратно приземлиться в такой туман.
Во время обратного рейса капитан включил микрофон и объявил, что из-за плохой видимости будем приземляться в Нюрнберге. Через минуту поправился - в Нюрнберге также сильный туман, приземляемся в Штутгарте.
"Не беспокойтесь, - сказал наш пилот, - мы благополучно доставим вас в Мюнхен на автобусах по автостраде". Все понимали, что по ледяной дороге в туман это займет от четырех до шести часов. Мы будем в Мюнхене не раньше двух-трех часов ночи. Так что лучше взять машину, а их, естественно, может не хватить, так как в аэропорту Штутгарта тоже пассажиры.
Мне, как хорошо тренированному бегуну, даже несмотря на наличие громоздкого багажа, беспокоиться было не о чем. Я бодро обогнал своих попутчиков, которые пыхтя и отдуваясь, пытались перейти на рысь, и оказался первым у стойки Sixt, где смог спокойно выбрать машину до прибытия остальных. К концу процедуры, когда мне уже рассказывали, где была припаркована моя арендованная машина, тяжело дыша, прибыл последний из отстающих. Это был высокий, тучный мужчина и, конечно же, он не имел никаких шансов получить машину.
"Ты ж его знаешь", - сказал я себе. "Это Хайнц Шрaдер, менеджер по продажам колбасной компании из Нижней Баварии, которым мы регулярно рассылали наши материалы и предложения. "Вам придется тренироваться усерднее, если хотите войти в Олимпийскую сборную, - сказал я Шрадеру, - но у вас есть я в качестве пейсмейкера (прим. переводчика пейсмейкер — бегун, задающий темп). Давайте я отвезу Вас в Мюнхен".
И мы отправились в путь в нашем маленьком автомобиле, который слегка кренился в сторону, где сидел 150-килограммовый Шрадер. Думаю, это был маленький "Опель", самый недорогой автомобиль в своем классе, который до сих пор имел бампера.
Через несколько километров видимость стала ухудшаться, и я почувствовал, что дорога становится все более скользкой.
Издали было видно, что отрезок дороги с Гейслингер Штайге с крутым подъемом на маршруте Штутгарт-Мюнхен, практически стоит: правая полоса была перекрыта грузовиками, в средней полосе водители помогали толкать друг другу толкать машины; в пешеходном темпе ползла только левая полоса. "Все плохо, очень плохо," - сказал Шрадер. "Что же нам теперь делать?"
"Левый ряд, вторая передача, и постараемся останавливаться как можно реже", - сказал я. "Может быть, это и подходит для заснеженных дорог, но на льду все зависит от правильного баланса между сцеплением и рулевым управлением, этому можно научиться", - сказал Шрадер. "Вы знаете, что я много участвовал в гонках? Дакар: 50 градусов днем, минус пять градусов ночью, песчаные бури и все такое. Вот где можно этому научиться. Если хотите, я не против сесть за руль".
Почему бы и нет; и мы поменялись местами. Когда мы подползли на первой передаче к началу крутого отрезка дороги, Шрадер спросил, нет в багажнике машины мешка с песком. Может быть, вы могли бы быстро взглянуть, пока я продолжаю вести машину. На бегу я с трудом открыл багажник, заглянул в него и снова запрыгнул назад на свое место. Конечно, мешка с песком там не было.
«С такой маленькой машиной как у нас, обязательно нужно нагрузить задний мост», - сказал Шрадер и с сожалением посмотрел на меня.
«Это всего лишь десять или двадцать метров; я бы охотно сделал это сам,
но, наверное, будет лучше, если я останусь за рулем. Просто откройте крышку багажника, чтобы было за что держаться, встаньте на бампер, и чуть отклоните корпус вперед.»
И я стоял там в своем темно-синем деловом костюме, белой рубашке и при галстуке на заднем бампере нашего "Опеля", крепко держась за крышку багажника. Пальцы мои онемели, и после "десяти-двадцати метров" появилось ощущение, что я отморозил нос и уши. Когда мы добрались до вершины перевала, Шрадер бодро махнул мне возвращаться в теплую машину. "Тут довольно холодно," - сказал он.
СПОСОБНОСТЬ ГОВОРИТЬ ВЕРНУЛАСЬ КО МНЕ ЛИШЬ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ, КОГДА ОТТАЯЛА ЧЕЛЮСТЬ.
Примерно через год я снова столкнулся с Хайнцем Шрадером.
"Никогда не забуду эту поездку на бампере," - сказал я. "Как ваши успехи в гонках?" "Гонках?" - переспросил он. "Ах да, припоминаю," - небрежно бросил он. "Не так уж много я катался на гонках. Но знаете, без этой маленькой хитрости вряд ли бы мне удалось Вас выманить из водительского кресла и поставить на бампер. Почему бы Вам как-нибудь не заглянуть ко мне? Уверен, в какой-то момент нам понадобится хорошее рекламное агентство. Возможно, у нас не так много денег на рекламу, но мы придумаем какой-нибудь хитрый план".
"Поверю на слово," - сказал я, и мы немедленно перестали делать рассылки наших предложений колбасной фабрике Шрадера. Просто одного раза на бампере в гололед и туман вполне достаточно.
