Алексей подскочил со скамейки и бросился к джипу.
- Маам!
- Лёша, что случилось?
- Опоздал на построение, - юноша виновато опустил голову. - Так получилось...
- Хорошо, Алекс. Я разберусь, но после мы с тобой обязательно поговорим!
Инна Валентиновна гордо подняла голову и направилась к учебному корпусу. Постовой на входе пытался остановить женщину, но с таким же успехом он мог прыгнуть под стремительно идущий по рельсам паровоз. Инна Валентиновна, не обращая на него ни малейшего внимания, прошла мимо, прошла по ступенькам на второй этаж и постучала в дверь хорошо известного ей кабинета, украшенную небольшой табличкой с надписью «Начальник курса полковник Сухов А.П.»
- Анатолий Петрович, дорогой Вы мой! И вновь мы с Вами встречаемся!
- Да, да, Инна Валентиновна, очередной раз… И, как и в предыдущие наши встречи, повод вовсе не радостный… Так? - подтянутый, сухощавый полковник, приветливо улыбаясь, поднялся ей на встречу.
- Да, Вы правы! - женщина подошла к столу, отодвинула стул и, не дожидаясь приглашения, села.- Я по поводу Алекса…ээээ… курсанта Назарова.
- Совсем скоро это будет просто «Назаров», без приставки «курсант», - жестко перебил женщину полковник.
- Анатолий Петрович, что на этот раз?
Полковник молча вышел из-за стола и нервно прошёлся по кабинету.
- У юноши абсолютно отсутствует элементарное понятие о дисциплине. Я не могу допустить, чтобы люди, подобные Алексею, выходили на службу! Вы поймите, дорогая Инна Валентиновна, от наших сотрудников, порой, зависят жизни людей, и это налагает на них особую ответственность. Как можно доверить судьбу человека в такие руки?
- Ну, Анатолий Петрович, мальчику всего лишь 22 года. Вспомните себя в его возрасте.
Полковник, стоя у окна, спиной к женщине, закрыл глаза. Он очень хорошо помнил себя в том возрасте. Сложно забыть… Свой 22 день рождения, тогда ещё старшина милиции Сухов, встречал на больничной койке и очень сильно радовался тому, что пуля, выпущенная преступником из АКМ, прошла насквозь, не задев жизненно важные органы. Радость старшины Сухова омрачалась тем, что его напарнику повезло меньше... Гораздо меньше, он остался лежать там, на вымощенной булыжником, грязной мостовой. А Сухов, не чувствуя боли от собственного ранения, всё бегал вокруг него, пытаясь помочь… Вернуть к жизни! А рядом с ними неподвижно застыли два трупа особо опасных рецидивистов, за которыми гонялась вся милиция города, но вышли на них они: Сухов и его напарник…
Полковник тряхнул головой, отгоняя мрачные воспоминания, и повернулся к женщине:
- Инна Валентиновна, Вы правы, все мы были молоды, все совершали ошибки. Но нужно отличать ситуации, в которых человек оступился, искренне переживает и заслуживает прощения, от тех, где ему, действительно, просто всё равно... Мне никогда не было стыдно за моих курсантов. За каждого из них я готов ручаться, но не за Алексея… Извините…
Женщина, опустив голову, выслушала Анатолия Петровича, а затем, подняв на него глаза, полные слёз заговорила:
- Да, я всё понимаю. Алекс вырос без отца, и, возможно, я не смогла привить ему каких-то качеств. Да, в конце концов, если уж Вы за пять лет обучения, не смогли поставить его на место, то что можно требовать от меня, слабой женщины! Я всегда была против его карьеры в полиции, и Вам отлично известно почему! Мне было бы проще забрать сына, чтобы заставить его работать в гражданской сфере… Единственная причина, по которой я сейчас умоляю Вас оставить Алекса в органах, это то, что мой мальчик не мыслит себе другой судьбы.
Анатолий Петрович задумался:
- Хорошо, Инна Валентиновна. Стоит признать, что курсант Назаров весьма успешно прошёл курс обучения. Скажу больше, он лучший на курсе, и если бы не его систематические нарушения служебной дисциплины, Алексей мог бы претендовать на красный диплом… Поступим следующим образом, я не буду поднимать вопрос об отчислении курсанта Назарова, но при этом обещаю, что характеристика в личном деле будет в полной мере отражать все его отрицательные качества.
Женщина попыталась что-то ответить, но полковник жестом остановил её, давая понять, что разговор окончен.
* * *
Жёлтый, видавший виды, УАЗ с синей мигалкой на крыше, медленно въехал по разбитой дороге в деревню Елизаровка. Местные жители с тщательно скрываемым интересом наблюдали за появлением машины из райцентра. С того момента, как единственный участковый Фёдор Михайлович, обслуживающий несколько близлежащих деревень, «скоропостижно» ушёл на пенсию, местным жителям полицию приходилось видеть не так уж и часто. Нет, конечно же, райцентр не бросил их на произвол судьбы, периодически направляя бравых сотрудников для сопровождения таких мероприятий как школьные выпускные, многочисленные выборы и прочие социально значимые и важные с точки зрения районной администрации, события. Кроме того, полиция, которую местные жители по старой привычке называли милицией, прибывала в их деревеньку в случае какого-либо происшествия. Вот и в этот раз неугомонный лесник дядя Егор, несмотря на протесты местных мужиков, вызвал полицию.
- Егор, да не смеши людей, не надо никуда звонить, сами разберёмся! - угрюмо пытался вразумить лесника отец Насти.
Но лесник лишь упрямо качал головой:
- Нет, Виктор, ты не прав! А если завтра это чудовище ещё на кого нападёт? Кого винить будем? Не знаешь, а я скажу — себя, тебя, тех, кто не смог вовремя остановить его. Кто знал, но молчал всё это время. Тебе мало Мишки утонувшего, а Надьку помнишь? Сам же её из петли вынимал.
Виктор молча слушал лесника, понимая, что он прав. Не хочет Егор сильно ранить отцовское сердце, не говорит о том, что этой ночью и Настюшка могла попасть в руки убийцы. Повезло девчонке, да и Егор вовремя попался ей на пути. Домой отвёз.
А УАЗ медленно проехался по селу, выехал к деревенскому кладбищу и замер, выпуская из своего чрева трёх полицейских. Стражи порядка внимательно осмотрели ограду кладбища, дорожку, по которой бежала ночью Настя, а затем, погрузившись в автомобиль, направились к дому Виктора.
- Степаныч, мы ерундой занимаемся, - устало проговорил один из полицейских, обращаясь к своему коллеге, сидящему на переднем сиденье. - Кто-то ночью гонялся, рычал, пугал… Да если и было, то, как мы найдем этого человека? А даже если и найдём, что предъявим? Зачем за девчонкой бежал? Так он сразу и отопрётся, мол, бежал по дорожке, а что здесь такого? Люблю по ночам бегать, а то, что девчонка себе надумала — её проблемы. Сидела бы дома, такого бы не случилось.
- Эх, Коля, Коля, - немного помолчав, ответил полицейский. - Ты в наших краях, сколько уже работаешь?
- Да год, наверное…
- Год, а всё ещё не понял, что здесь народ суровый, но справедливый. Если и найдем мы этого человека, то его объяснения и слушать никто не будет. Сами разберутся, чтобы другим неповадно было. Привыкли они, свои проблемы самостоятельно решать. И хочу отметить, порядок у них здесь.
- Ага, порядок, два трупа за месяц, - Николай недовольно нахмурился. - А если даже и порядок, то почему же тогда Фёдор Михайлович, участковый местный, на пенсию убежал? И не просто убежал. Ты-то Степаныч, не хуже меня знаешь, что последние несколько месяцев наш Михалыч на спиртное подсел… Молчишь? То-то же...
Степаныч действительно молчал, глядя сквозь грязное стекло служебного автомобиля на деревянные, аккуратные домишки деревни Елизаровка. Отвечать было нечего…
- Слушай, Степаныч, а мы долго ещё сюда ездить будем по всякой ерунде?
- Нет, не долго. Сейчас выпускники школы милиции должны прийти. Начальник обещал сюда участкового назначить! Так что ждём, Коля, ждём…
Полицейский автомобиль остановился у дома Виктора Ивановича. Хмурые полицейские молча выбрались из машины и направились к деревянной калитке, ведущей во двор. Внимательный Степаныч заметил, что сквозь окошко, задёрнутое простенькой занавеской, за ними внимательно наблюдала пара испуганных глаз.
