Послушаем пару мнений.
Noah Kaplan, США.
Ниже юмористическая картинка, и если вы хоть что-то знаете о фортепианных композиторах, она удивительно точна. Как видно из рисунка, Рахманинов был великаном.
Просто, чтобы воодушевить вас: Даниэль Баренбойм, один из самых известных виртуозов современности, может взять лишь нону (9) на фортепиано. Это всего лишь на одну ступень шире октавы. Я могу дотянуться до децимы (10) довольно уверенно. Немногие пианисты могут взять больше децимы. Лан Лан (Lang Lang) может взять дуодециму (12), что довольно удивительно.
Рахманинов мог бы взять терцдециму (13). Это известно и совершенно поразительно. Его музыку очень трудно сыграть, если у вас нет больших рук. Его руки были огромными, и большая часть его музыки написана в 2 скрипичных и 2 басовых ключах (на 4 станах). Так легче читать, так как вы должны играть массивные аккорды обеими руками. Скачки довольно большие.
Это последняя страница его знаменитой прелюдии до-диез минор. Выглядит сложно и сбивает с толку.
Видео: «Rachmaninov - Prelude in C Sharp Minor».
Рахманинова, как композитора в целом, легко уважать так же, как и других великих композиторов его времени, включая Чайковского, Прокофьева, Стравинского и Шостаковича.
Как пианист, этот человек был абсолютным чудом природы. Считается, что у него был синдром Марфана, который представляет собой расстройство соединительной ткани. Это, вероятно, объясняет его мощные растяжки на инструменте и большой рост (под два метра), и определённо способствовало проблемам со здоровьем в зрелом возрасте.
У него были проблемы со спиной, артрит, а затем развилась меланома, которая и унесла его жизнь в 1943 году. На момент своей смерти он жил в Беверли-Хиллз, штат Калифорния, с семьёй и друзьями. За свою жизнь он побывал во многих англоязычных странах, но так и не научился по-настоящему говорить по-английски. Похоже, ему нравилось изолировать себя от мира.
Рахманинов, несомненно, является одним из наиболее легко узнаваемых композиторов, и все его произведения содержат силу и много эмоций. Его музыка всегда рисует картину для слушателя, которую сегодня не услышишь от других музыкантов.
Он был очень, очень талантливым человеком, и я бы определенно поместил его в свой список 10 лучших композиторов романтизма.
Preman Tilson, Новая Зеландия
Ну, если все остальные будут только расхваливать его, мне просто придётся занять противоположную позицию.
Я считаю его очень ограниченным композитором. Его стиль в основном исходит от Чайковского, но он гораздо менее творческий почти во всех отношениях.
Его музыка имеет тенденцию следовать определённому набору формул, которые очень предсказуемы. Он гораздо более гармонически консервативен, чем многие его предшественники. Как бы ни были прекрасны его мелодии или как бы ни захватывала виртуозность его письма, в лежащей в их основе гармонической структуре есть определённое статическое качество, которое заставляет многие его произведения звучать примерно одинаково.
Гармония всегда возвращается к тонике, создавая замкнутую структуру (это немного похоже на поздние произведения Рихарда Штрауса, которые тоже прекрасны, но на мой слух, далеко не на уровне изобретательности его более ранней музыки). Он часто прибегает к квинтовому кругу, чтобы вызвать интерес слушателя, в то время как лежащая в основе произведения гармония на самом деле никуда не движется.
Его музыка имеет очень драматическую поверхность, но в глубине души она обычно чрезвычайно предсказуема, вплоть до его фирменной концовки, которую он использует во многих пьесах.
Он действительно стал несколько более изобретательным с течением времени, но его поздние работы не так популярны, как более ранние. Он лучше всего проявил себя в чём-то вроде Рапсодии на тему Паганини, где у него есть ограниченная структура, в пределах которой он может использовать свое воображение.
Он, конечно, написал некоторую очень хорошую музыку, и я всегда с нетерпением жду, когда сыграют его 3-й фортепианный концерт.
