Ольга с утра выгладила халат, постиранный вчера, достала из шкафа накрахмаленную косынку, сложенную особым образом – их научила этому в медучилище медсестра, которая преподавала практические занятия – отгладила и ее и пошла на свою новую работу. Когда она переоделась, Антонина Федоровна с улыбкой посмотрела на нее и сказала:
- Когда-то и мы вот так старались как-то украсить свой халатик, косыночку. - Она вздохнула:
- Молодые были, хотелось выглядеть покрасивее.
Потом поднялась, достала журнал приема.
- Вот, смотри, как заполнять надо – все равно ведь когда-то меня сменишь. Вот сюда записывать будешь фамилию того, кто пришел на прием, а дальше смотри по названию графы, понимаешь, что здесь написано?
Ольга внимательно смотрела в журнал. Конечно, все было просто, надо только внимательно все просмотреть. Она обрадовалась: Федоровна, встретившая ее вчера совсем неласково, сегодня обращалась с ней совсем иначе, как с коллегой.
Первый пациент появился сразу после открытия амбулатории. Это был тракторист, пришедший на перевязку - получил травму руки и теперь после операции, проведенной в районной больнице, на перевязку приходит сюда.
- О, у нас новый доктор, - воскликнул он, увидев Ольгу. – Федоровна, что, молодежь на пятки наступает?
- Пусть эта молодежь сначала выучится, потом опыта наберется, а уж потом на мои пятки смотрит, - с притворным ворчанием ответила Федоровна. – Принеси бинты, фурацилин и мазь – там прописана в истории болезни, - скомандовала она.
Ольга быстро выполнила указание, стала наблюдать, как опытные руки медика быстро и аккуратно производят действия над рукой раненого.
- Федоровна, вы прямо мастер своего дела, - говорил больной, глядя, как его рука «переодевается» в новый бинт.
- Ладно тебе Мишка, не льсти, - продолжала ворчать фельдшер, - я за свою жизнь столько перебинтовала, что бинтами, наверно, полземли обернуть можно было. Ну вот и все. Можешь идти. Завтра не приходи – рана затягивается, нечего ее каждый день беспокоить. А послезавтра приходи, может, отправлю в район закрывать бюллетень.
- Да уже пора, а то уже говорят, что хорошо устроился – отдыхаю, когда все на ремонте работают.
- Ну, пора или не пора – увидим послезавтра.
Мишка ушел, и тут же вошла старушка.
- Федоровна, - начала она с порога, - может, хватит уже уколов, мне вроде лучше, а то и места живого не будет на моей заднице.
- Савельевна, прописано десять уколов – значит, я десять и сделаю. А тебе надо бы еще внутривенные поколоть, сердце поддержать, говорила Федоровна, доставая шприцы и лекарство.
До самого обеда шли пациенты. Кто-то с направлением из райбольницы на уколы, капельницы, кто-то с болями, жалобами. Фельдшер помогала, выписывала направления в район, давала советы молодым матерям – одним словом, не отдыхала. Ольга была поражена: она думала, что медпункт в селе существует потому, что так положено, но больных здесь не бывает почти. Оказалось, что работы у сельского медика много.
Когда ушел последний пациент, Федоровна села на кушетку, сняла косынку. Вытерла лицо куском бинта.
- Ну вот, на сегодня, кажется, все. Если, конечно, не придется идти к кому-то на дом. Поставь-ка чаю, - сказала она Ольге. – Там, в тумбочке, стоит электрочайник, кружки, доставай сахар, чай.
Ольга с уважением смотрела на пожилую женщину и думала о том, как она справляется со своей работой – быстро, без суеты, уверенно. Она налила в чайник воды, включила его в розетку. Стала собирать карточки со стола, складывая их на тумбочку.
Вдруг в дверь вбежал мальчишка лет двенадцати. Он взглянул на женщин и, не сказав им ни слова, прокричал в дверь:
- Заносите!
- Что такое? – сурово спросила Федоровна. – Ты чего тут командуешь?
- Тут кровь, много, рана глубокая, - мальчишка явно волновался.
В дверь вошли еще двое таких же мальчишек, на их плечах висела девчонка. Из подошвы ее ноги капала кровь, несмотря на то, что она была в чулке и завязана носовым платком. Лица детей были испуганны, девчушка была бледной, на лбу выступил пот, видно было, что ей плохо.
- Положите на кушетку и марш за дверь! – спокойно скомандовала фельдшер.
Мальчишки положили подругу и попятились к двери.
- Где это тебя угораздило? - спросила Федоровна, развязывая пропитанный кровью платок и стягивая чулок. - Ольга, быстро давай таз, теплую воду, бинты, йод. Так где это вы лазили? – спрашивала она девчонку.
Ольга выполнила все, что приказала фельдшер. А раненая вдруг расплакалась:
- Мы пошли через огороды за магазином, а там я наступила на разбитую бутылку, я не увидела ее в траве. Там было дно от бутылки и от него торчал такой осколок, - она показала рукой размер осколка.
Федоровна осмотрела рану. Действительно, она была глубокой, большой палец был почти отрезан.
- Я могу только остановить кровь, - говорила она, а здесь нужно накладывать швы. Звони в контору, пусть дают машину, надо везти в район.
Ольга пошла к телефону, а девочка, плача, проговорила:
- Меня мама убьет – сапог совсем прорезан, дырка на всю подошву.
- Конечно, убьет, - спокойно подтвердила Федоровна, - только после того, как тебя заштопают.
Ольга сказала, что из конторы пообещали прислать машину. А Федоровна позвала мальчишек и приказала им идти к матери раненой и сказать, что ее повезли в больницу накладывать швы.
Когда приехала машина, Федоровна и шофер отнесли девчушку в машину, фельдшер села впереди – кто ж ее примет там без взрослых, мать на работе.
Ольга осталась в медпункте одна. «Вот и попили чаю», - подумала она. Впервые Ольга почувствовала, что значит работа медика в селе. Конечно, на занятиях в медучилище им об этом говорили, но то была теория, а сегодня она увидела это в жизни.
Она заварила себе чаю, нашла печенье, но не стала его есть без хозяйки – вот приедет Антонина Федоровна, тогда и угостятся вдвоем.
В дверь постучали. Ольга ответила, и в кабинет вошла... Нина Григорьевна Дорошина. Обе растерялись в первую минуту. Дорошина удивленно разглядывала Ольгу, которая выглядела очень хорошо: белый халат и высоко поднятая надо лбом накрахмаленная косынка были ей к лицу. К тому же халат был свободный, и живот был не очень заметен.
- Что ты здесь делаешь? – все еще с удивлением спросила Нина.
- Работаю, - коротко ответила Ольга.
- Работаешь? Кем? А где Федоровна?
- Поехала в район, повезла больную.
Ольга села за стол, где обычно сидела фельдшер.
- Садитесь, - она показала на стул рядом со столом. - Что вы хотели? – спросила она официальным тоном, как должен был, по ее мнению, спрашивать врач.
Дорошина усмехнулась:
- Ты лечить будешь, что ли?
- Нет, - спокойно ответила девушка, - я просто запишу вас и ваши жалобы. А потом передам Антонине Федоровне.
-Не надо ничего записывать, - Дорошина встала. – Черт знает что! – проговорила она и вышла из кабинета.
Через секунду она вошла снова.
- А ты, я смотрю, девка не промах – еще не закончила учебу, а уже «работаешь»! интересно, кто это так побеспокоился о тебе? И зарплату, небось тебе платят? За какие же это заслуги тебе так повезло? Умеют же люди находить себе таких полезных друзей! – Она сделала акцент на слове «друзей».
Ольга чувствовала неприязнь в словах женщины, которая могла бы стать ее свекровью. А еще в ее словах и тоне было что-то оскорбительное, было подозрение на какую-то грязь. Она не нашла что ответить ей, просто встала со стула и спросила:
- У вас все?
- Все! – громко ответила Дорошина и вышла.
Ольга без сил опустилась на стул. Что она имела в виду, говоря о каких-то друзьях? И вдруг до нее дошло: она считает, что у Ольги есть кто-то, с кем ее связывают не просто дружеские отношения. Ей стало противно. И пришла мысль: хорошо, что ничего не свяжет ее с этой женщиной! И ее ребенка тоже.
