Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
Перед самым девятым мая пришла к нам зарёванная тётя Люба. С учетом того, что за год ни разу не видели её слёз, мы переполошились думая, что случилось что - то страшное. В принципе, мы были не далеки от истины.
-Дядька Гарбуз умирает, - завыла в голос наша благодетельница.
-А это кто? - поинтересовалась Лена. И нам выдали полную информацию, вплоть до самых мельчайших подробностей. Оказывается, дядька Гарбуз был нашей тёте Любе каким - то там дядькой по отцовской линии. И на этом свете самым ближайшим живым родственником, остальных она уже давно похоронила.
-Странная у него фамилия, - хмыкнула я.
-Да это не фамилия у него, это его так ребята прозвали. Он с запада сам, приехал в деревню после войны. Семья его, все, до единого в оккупации сгинули, вот и приехал туда, где родная кровиночка осталась. И была у него мечта, вырастить арбузы на Дальнем Востоке, сам он называл их на свой манер гарбузы. А нужно сказать климат для арбузов у нас не подходящий, не успевают они вырастать и вызревать, в наше время уже с этим проблем нет, но вот в те года местный арбуз был чудом. И вырастил - таки арбузы, стали ребятишки их с бахчи таскать, и потырили какие – то сортовые, а дядька мальцов поймал и выпорол крапивой. Вот, с тех пор и стали его звать дядькой Гарбузом. А он обиделся и сказал, что в жизни не даст ни кому, ни одного арбузика, пропадать будут, даже гнилого не даст.
-Так ни кому и не дал? - поинтересовалась Лена.
-Так и не дал. На весь район одна бахча, все нам завидовали, а в деревне арбузов никто и не пробовал.
-А мы недавно ели соленые арбузы,- внезапно вспомнила я.
-Ух ты, расщедрился, - всплеснула руками от удивления наша собеседница, - ну надо же, а!
-Так это он, что ли помирает? - наконец то стало доходить до меня.
-Ну, да. А кто ж.
-Черт, - заорала я, и понеслась, в чем была, на окраину деревни. По дороге я себя ругала самыми последними словами. Ну, знала же! Чего тянула! Уже на бегу сообразила, что не знаю, в каком именно доме живет этот Гарбуз. Но гадать и не пришлось, возле дома был слёт старушек, они, словно сороки, чинно расселись на лавочке возле калитки и что - то негромко обсуждали. Забежав в дом, я просто мгновенно съёжилась от дикого холода. Но, не смотря на это, в доме тоже было полно старух. Кто сидел, кто стоял, дедулька лежал на кровати, прикрытый одной простынёй и еле дышал. А старушки сидели, и не отрывали глаз от больного, словно ждали последнего вздоха. От этого жуткого зрелища у меня комок встал в горле.
-В чем дело, почему в доме так холодно? – тихонько спросила я всех старух сразу, они уставились на меня, как на диковинку.
-Я спрашиваю, почему в доме больного человека так холодно? – спросила ещё раз я, уже не стесняясь.
-Так что топить то, - ответила одна из зрительниц, - помрет он скоро, обмоем его сразу и всё. А тело то в холоде лучше сохранится.
-Для чего, - у меня уже на нервной почве дёргался глаз, я до сих пор не могла понять, они что, это серьёзно?
- Совсем дурная, что ли? Для похорон.
Нет, они действительно это делают в полном здравии и рассудке. Они вместо того, что бы помочь деду и вызвать скорую, сидят и ждут когда он помрет, что бы его обмыть!!! У меня не выдержали нервы.
-Пошли вооон, - заорала я изо всех сил, - пошли вон, херовы старушки! По вам дурдом плачет! - и начала выпихивать их из дома.
Тут подоспела моя кавалерия тётя Люба и Лена. Ленка принесла мне теплую кофту, как будто знала, что это сейчас самая необходимая вещь для меня. Тётю Любу отправила вызывать скорую, Лену за дровами, чтобы затопить печь. Объяснять было некогда, только сказала, что у него такая же фигня, как была у неё, только старая. Я стояла посередине дома и искала глазами что - нибудь теплое, и не могла найти ни одеяла, ни покрывала, ни тёплых вещей, ну должно же быть хоть что - то. Куда всё делось? Я не придумала ничего лучше, и укрыла дедушку своей кофтой. Вернулась запыхавшаяся тётя Люба, сказала, что скорая приедет, но раньше чем через час её ждать не стоит. Я объяснила ей ситуацию с теплыми вещами, она со словами: «Вот же сволочи», выбежала во двор. Скандал, который она закатила старухам, был слышен за версту. Лена топила печку, я растирать руки и ноги дедуле, это заставило меня успокоиться и повторить про себя молитву. Всё, знаю наизусть без запинки, остаётся только ждать, когда огонь разгорится. Теперь другая проблема, деда нужно пристроить поближе к огню. Я не могла ничего придумать. Меня трясло от холода, нервов и ещё черт знает от чего. Мы попытались не потревожить деда и переставить кровать, но она то ли была прибита к полу, то ли уже просто вросла с корнями, и с места мы ее сдвинуть не смогли. Тут вернулась наша соседка с ворохом тряпья.
- Совсем обнаглели, старые вороны, - ругалась она, - видите ли, они посчитали, что раз у него нет никого, то можно и себе взять. А я кто? Я кто? Да и это все моё. - Тетя Люба ругалась, аккуратно укрывая деда добротным стёганым одеялом и натягивая мою кофту на меня. - Это ж я всё покупала, он же мне как отец.
-Тёть Люб, - прервала я её, - нам помощь Ваша нужна. Нам деда нужно положить перед печкой, желательно ногами к ней. Кровать не подъёмная, нужно как то по-другому.
-Чего это ты удумала, девонька, - она побледнела как мел, - зачем это тебе?
Тут Ленка взяла инициативу на себя и затараторила:
- Теть Любонька, миленькая, так нужно, очень нужно. Надя, честное слово деду может помочь, только нужно сделать, как она говорит.
Мы втроем ухватились за матрац, на котором лежал дед, и аккуратно положили на пол перед печкой.
-Не мешайте теперь, - я махнула рукой на дверь и стянула с деда одеяло. Лена потянула соседку в сени и тихонько прикрыла дверь за собой. Я начала читать молитву и руками потянула шлейф наверх, к голове, как я это делала с Леной. Но меня практически сразу постигла неудача, как только шлейф достиг паха. Он как самая настоящая веревка застрял между ног потому, что был завернут восьмеркой. Я испугалась и не знала, что делать дальше. Начинать молитву сначала или продолжать? Решила продолжать, а там посмотрим. Читая молитву, потянула шлейф вниз, удалось его опустить до ступней, но он опять уперся и не хотел соскальзывать с ног. Я с детства была мастером распутывать узелки. Мне дедушка даже свои рыболовные лески распутывать доверял, хотя в любое другое время и близко к ним не подпускал. Вот тут то мои умения и пригодились, я тщательно перебрала каждый миллиметр этого шлейфа, я старалась рассмотреть каждое волоконце этой, видимой только мне, заразы. Ведь, если есть начало, должен быть и конец. И я его нащупала. Аккуратно, потянула его на себя и увидела, как восьмерка вокруг ступней начала сужаться. Я замерла, не упуская конец и вдруг вспомнила, как мы с бабушкой перематывали шерсть, ну точно, ну просто же все, как белый день. Аккуратно, телепатически приподняла деду ноги и стала разматывать эту пряжу. Размотав небольшое количество, я ничего лучше не придумала, как опустить ноги и обеими руками начать заматывать её в клубок. Так и пошло дальше, приподниму ноги, чуть размотаю их и наматываю клубок и всё это не переставая читать молитву. Когда весь шлейф оказался у меня в руках, резким движение кинула моток в печку. Дом практически мгновенно затянуло черным дымом. Я прочитала молитву ещё раз, захлопнула дверку печи и позвала Лену. Девушки мои влетели в комнату как двое из ларца. Мы рывком подняли матрац с дедом и переложили на кровать. Хорошо укутав дедулю теплым одеялом, немного отошли от кровати и стали за ним наблюдать.
-А дед то, полегчал, - заметила тётя Люба. Мы все уставились на деда.
- Легче он, говорю, стал. Как будто что - то тяжелое с него сняли, - продолжила тётя Люба.
Мы все напряженно вглядывались в дедушку, как бы ожидая чуда. Кожа его порозовела, прерывистое дыхание постепенно успокоилось, и он стал дышать ровно и спокойно. Тётя Люба подошла к нему вплотную, наклонилась и послушала его дыхание.
-Да он спит, - с нотками возмущения сказала соседка, - вот же зараза, всех напугал до смерти и спит.
Мы втроём сидели на лавочке возле дома и ждали скорую.
-Надь, а со мной ты тоже так, - и Лена начала крутить руками восьмерку, изображая меня.
-Подглядывала? - я с улыбкой посмотрела на подругу, - не утерпела всё - таки.
- Нет, с тобой всё было на много проще. У тебя не так всё запущено. Надеюсь, здесь ни кому не нужно напоминать, что об этом рассказывать не нужно?
Тётя Люба тяжело вздохнула и кивнула.
- И кто его так? - спросила я, и после некоторой молчаливой паузы не то, что спросила, скорее утвердила, - дайте догадаюсь, наша любимая баба Вера, - торжественно произнесла я. Тётя Люба опять тяжело вздохнула.
- И было за что? - не унималась я.
- Да нет, конечно,- моя собеседница хмыкнула, качнула отрицательно головой, - нет, не было.
Мы молча сидели на лавочке, подставляя лица весеннему солнышку и ждали.
Приехала скорая, врач сказал, что у деда гипертонический криз, забрал его в больницу. Мы немного проветрили дом, Лена закрыла все окна, заперла двери и торжественно вручила ключ тёте Любе.
-Вот так то, - сказала я, - а то умирает, умирает.
У меня не было сил, я еле доплелась до дома. Зайдя в кухню, плюхнулась на табуретку. Лена же наоборот, влетела пулей в дом, начала суетиться. Схватила чайник, поставила на плиту греться, и начала метаться по комнатам, как тигр в клетке. Потом села рядом со мной на табурет, молча выключила плиту, налила чая в обе кружки, насупившись, посидела, отхлебнула из кружки и внезапно хлопнула по столу ладошкой, а я от неожиданности подпрыгнула.
- Нет, вот ты мне объясни, что она за человек. Дед ещё живой, а она к нам плакаться припёрлась, вместо того, чтобы скорую вызвать и поухаживать за ним. Бабки, какие то хозяйничают, а она им и слова не сказала, к нам пошла. Нет, ты мне скажи? Она нормальная???
- А ты не поняла? Они тут все ненормальные. - ответила я, и рассказала ей историю, предшествующую их приходу в дом деда Гарбуза.
- Надь, а откуда здесь столько старух, их там штук пятнадцать было. Некоторых я даже и не видела.
- Да старух то тут, наверное, еще раза в два больше, чем ты сегодня видела, просто мы не шаримся по дальней улице, а они сюда не ходят, вот и живем на пятачке и друг друга не знаем.
- Слушай, я тут почти год живу, и не перестаю людям удивляться. Всегда думала, что чем меньше деревня, тем лучше и дружнее люди в ней живут, помогают друг другу, а это... В голове не укладывается. Шабаш, какой то ведьмовской. Слетелись старые ведьмы, сидят, как вороны, и ждут добычу.
- Ну, вот видишь, как ты всё сразу и поняла, - улыбнулась я, - просто эти бабки с окрестных деревень на мётлах прилетели, а одеяла потырили, что бы мягче лететь было обратно. - Ленка залилась смехом, - А почему так тётя Люба сделала, я не знаю. Она очень хороший человек и не будем спешить её осуждать, мало ли как бывает.
Я успокаивала Ленку, а сама понимала, что мы стали участниками наидичайшей истории.
А ночью мне приснился сон. Стоит баба Вера у нашего забора вся красная, как будто в огне. Она пытается что - то сказать, рот открывает, а её не слышно. Она кричит, но до меня не доносится ни звука, а по губам можно прочитать: "Не я, не я. Это не я". И плачет... Утром я проснулось с полным ощущением того, что бабку нашу кто - то подставляет, и этот кто - то явно рядом. Не, понятно, и наша хороша, но та, другая, хуже во сто крат. С чего это я взяла? Сама не понимаю.
***
Май подходил к концу. Мы всё успели! Двадцать пятого мая, как и положено, мы проводили третий класс в большую жизнь. Это был наш первый выпуск. В тот год всё у нас было впервые…
Не смотря на то, что учебный год закончился, работы было много, в конце учебного года пришлось делать кучу отчетов, ездить часто в районо. В одну из таких поездок зашла в магазин в районном центре и увидела крутой японский телевизор. Раньше они были недоступны, а тут вот он, стоит, своего покупателя ждёт, только денежки плати. А денежки то у нас были, целый год почти не тратились. Зарплаты у нас были большие, да ещё подъемные. Расходовали на еду мы в складчину и не так уж и много. Так что заначки у нас были большие, в одну банку не умещались, уже по второй купили. Я предложила подруге скинуться на телевизор, но она подумав, отказалась. Честно, я очень обиделась, и решила покупать всё себе сама. Весь год я благополучно копила денежки, а тут они мне просто начали руки жечь. В сельских магазинах всегда можно было найти что - то очень классное, по нашим, городским меркам. Я купила там югославские туфли на шпильке, полуботинки на танкетке. Для деревенских это были ненужные вещи по бешеной цене, а для меня бесценная находка. Я умела шить и вязать, и когда ездила в районо, постоянно глазела на прилавки с тканью. И вот, в один прекрасный день махнула рукой, достала заначку и поехала покупать телевизор. У нас был новый, совсем не жадный председатель, и каталась я теперь на уазике председателя частенько, когда он был свободен, так что довезти что - то было реально. Так вот, в этот прекрасный день, позвонили из больницы и попросили деда Гарбуза домой забрать. Я навязалась в сопровождающие. За последние поездки с дядей Ваней, шофером председательского уазика, мы сдружились, и он меня отпустил по магазинам, а сам поехал за дедушкой. Я планировала сначала купить ткань, пряжу, а затем переместится на пару кварталов в магазин электротоваров. То ли я в тряпках долго задержалась, то ли дедуля очень хотел домой и собрался пулей, но за телевизором я не успела. Только вышла из магазина тканей, а знакомая машина уже стоял у крыльца. Очень огорчившись, загрузила свои обновы и уселась на заднее сиденье надув губы. Конечно, можно было бы попросить мужичков посидеть и сбегать в магазин за телевизором, но я боялась, что это будет надолго, а дед всё - таки после больницы, совесть надо иметь, ведь машину то для него дали. Заметив моё настроение, дед Гарбуз спросил:
- Красавица, а кто тебя обидел?
-Да ни кто, в магазин не успела, что - то Вы дедушка уж больно быстро собрались.
- А что в магазине то хотела, небось, чулочки?
И так мне вдруг стало смешно. Чулочки! Чулочки!!! Да в наше время чулочки то уже ни кто не носит!
-Нет, дедуля, телевизор.
-О, что, сломался старый - то?
- Не – а. У меня нет телевизора, вот и хотела купить.
-Нууу, не грусти, - сказал Гарбуз, похлопав меня по плечу, - это дело поправимое.
Когда мы приехали в деревню естественно первым делом завезли дедушку. Я помогла ему вылезти из машины и собралась уже залезть обратно, но дед Гарбуз потянул меня за рукав. Мы зашли в сени, дед открыл кладовку и я замерла. Посередине кладовки, стоял абсолютно новенький, цветной телевизор, в ещё запечатанной коробке. Конечно, он был не такой крутой, как я видела и на много дешевле, но тоже очень хороший.
-Забирай красавица,- сказал дед, сопроводив свою речь широким жестом.
- Нееее, я так не могу, сколько он стоит? Давайте я у Вас его куплю.
- А я так могу? Во сколько ты мою жизнь оценишь, сколько мне заплатить, думаешь я ничего не знаю?
Сразу было видно, что дед хотел мне сделать подарок и очень обрадовался тому, что подарок был нужный, но как можно забрать у старика какую либо вещь, тем более такую дорогую? Дед Гарбуз, наверное, догадался, о чём я думаю, потянул меня опять за рукав, завел в дом и ткнул пальцем в угол, там стоял точно такой же телевизор и тоже новенький, в прошлый раз я его даже не заметила.
-А зачем Вам два телевизора? - не удержавшись, спросила я.
- Вот и я о том же, зачем мне их два. Один я купил перед новым годом, а другой мне привезли с Совета ветеранов, пока я в больнице был. Забирай.
-Да Вы что, так нельзя, тёте Любе отдайте.
- Любке вот этот достанется, а тот ты забирай.
Я поняла, что мне не избавится от такого подарка, я согласилась взять. Деда пропустила чуть вперёд, а сама потихонечку отсчитала деньги, и пока водитель выносил коробку, я тайком положила деньги на лавку в сенях так, чтобы когда дед зашел, сразу деньги увидел.
Счастью моему не было предела. Спасибо деду, на телевизор потратилась не совсем дорого, а то бы схватила, почти в два раза дороже. Дядя Ваня помог мне донести мои покупки, и оглядев моё жилище, предложил пока поставить телевизор на сундук. Мы аккуратно распаковали телевизор, проверили, и тут до меня дошло, что без антенны то он не будет работать. Ну и ладно, в следующий раз поеду, куплю себе самую крутую антенну на сэкономленные деньги.
Когда я переодевалась, мне показалось, что в кармане джинсов что - то есть, засунут туда руку, рассмеялась:
-Ну дед, да ты карманником, что ли работал, - в руках у меня были мои же деньги, которые я так хитро оставила деду на лавочке…