Ее звали Эллен. Она мне сразу понравилась. Веселая, невысокого роста, с ярко подведенными глазами. Я увидел ее в лондонском пабе. Она была за стойкой, разливала грациозно пиво, шутила с хмельными парнями.
Ах да, сейчас я именно в Лондоне. Вырвался на три недели, пока не закрыли снова границы.
Названия паба я не запомнил. То ли «Собака и утка», то ли «Жаба и лев». Неважно.
Народу было много, шесть вечера – то самое время, когда все британские клерки радостно выбегают из офисов, снимая на ходу пиджаки, и устремляются в пабы. (Кажется, тут вообще мужчины идут с работы домой исключительно через пабы.)
Я присел на высокий табурет прямо у стойки. Во-первых, других мест не было. Во-вторых девушка понравилась, как я уже и сказал.
«What do you want?» – спросила она и рукой провела над кранами с элем, их было штук десять, не меньше.
«Whatever you offer me», – я постарался улыбнуться обворожительно.
(Если кто не понял – она спросила, что я хочу, а я ответил: что предложите, тому буду рад.)
Она дала мне на пробу несколько сортов. И это был отличный повод, чтобы начать разговор и знакомство. Да, я не слишком бойко говорю по-английски, но Эллен слушала меня внимательно, улыбалась, спрашивала, как мне эль, а заодно – что я вообще делаю в Лондоне. Я отвечал, что ездил вглубь Англии, а теперь несколько дней тут, ну и так далее.
Попутно она разливала в кружки – другим клиентам. Но болтать со мной ей было явно приятно. Классная британская девчонка.
«Эх, – думал я. – Был бы я моложе лет на пятнадцать, я бы договорился, потом дождался бы Эллен после работы, пошли бы гулять по ночному Лондону, а я бы ей пел что-то из Битлз…»
И в этот момент у меня зазвонил телефон. Знакомый по делу, из Москвы. Не вовремя, но надо ответить.
«Sorry Ellen!» – сказал я и взял трубку.
Быстро поговорил, и снова – к моей Эллен: «So – let’s continue». Давайте продолжим. Она усмехнулась:
«Что же вы не сказали, что из России?»
«Ой! – удивился я. – Вы русская?»
«Ну да. Просто живу тут уже два года».
И мы перешли на «ты».
Лена оказалась из Перми, по образованию экономист. Работала в каком-то банке и даже получала неплохую – по меркам Перми – зарплату. А два года назад познакомилась с британцем – по интернету. Приехала к нему в гости. Роман не сложился, они вскоре расстались. Но возвращаться в Россию она не хотела уже совершенно. Пробила рабочую визу, устроилась в этот паб. Снимает комнату на окраине Лондона, у них там интернациональная коммуна: одна соседка из Ирана, другая – из Марокко, третья – из Кореи, четвертая – как раз Лена.
«Ну просто общага» – говорит. И половина зарплаты уходит на комнату.
Одевается в самых дешевых магазинах. Ест фастфуд, ну и в пабе кормят.
«Послушай, – говорю. – Но что в этом хорошего? На кой черт тебе жить в общаге, жрать всякую фигню, когда в России ты можешь…»
«Ой, я уже знаю, что ты скажешь! – перебила Лена. – Вот зря я перешла на русский. Лучше бы ты считал, что я здешняя. Ты был в Перми? Ты знаешь, какая это тоска, особенно зимой? Знаешь, как там люди спиваются от безнадеги? Как лезут в драку по каждому поводу? Как мне страшно было возвращаться поздно домой? Да любой здешний пьянчуга мне намного милее. В них совсем нет агрессии и злобы, понимаешь? Даже если он что-то горланит. А там все друг друга ненавидят. Вчера мне тут один спьяну пытался сказать комплимент, так его друзья оттащили и еще извинялись. А там у нас ударить женщину, которая ему не так ответила – это в порядке вещей. И не в Перми дело. Вся Россия такая. Я вырвалась оттуда, и я счастлива!»
«Но ты же могла бы работать экономистом – даже в Москве…»
«Опять ты про то же. Ну окей, в Москве чуть получше, я жила там три месяца. Хотя тоже снимала комнату и хозяйка была такая, что лучше не вспоминать. Подняла мне как-то плату – после того, как я вместо ее старых жутких обоев поклеила в комнате новые. Нет, уж лучше я буду заурядной официанткой здесь, чем хорошим экономистом там. Ненависть – вот главная эмоция в вашей России! Воровство – главный экономический закон. И будущего у вашей страны нет».
«У вашей? – переспросил я. – Ты уже не считаешь ее своей?»
«Уже не считаю. Да, у меня там остается мама. Которую я очень люблю. Но мама – единственное, что меня связывает. Я тут как-то случайно увидела русское телевидение, какое-то ток-шоу. Блин, меня чуть не вырвало. Как же вы там живете среди этих истерик и вранья? Ладно, будешь еще что-то?»
«Нет, спасибо».
Я расплатился. Ушел. Мне не хотелось с Леной спорить о чем-то. Мы бы ничего друг другу не смогли доказать. Да и был я в Перми, тоска действительно. И она уже не Лена – она Эллен.
…Был очень теплый вечер. Толпы шумного народа на улице. Я шел и думал: ведь среди них полно русских. Хороших русских, умных русских, талантливых русских. Тех, кто уже никогда не вернется.
Алексей БЕЛЯКОВ
