Делимся главой только что вышедшей у нас книги Сурии Садековой «#СобачкаВоскресная. Записки куратора о людях, собаках и тайных страстях мира искусства»
О кураторском триумфе, блистательной выставке и «Борзых графа де Шуазёля», которые украсили ее своим присутствием
Сурия Садекова. 24 октября 2016 г.
«Борзых графа де Шуазёля» кисти Курбе 1866 года я увидела на выставке «Блистательная Вторая империя» в Музее Орсе. Для меня это была интереснейшая выставка. А для кого-то, думаю, неприемлемая: обычно, широкая публика ходит на выставки, чтобы в очередной раз насладиться тем или иным шедевром. Здесь они были представлены в изобилии, достаточно вспомнить «Олимпию» или «Завтрак на траве» Мане! А были еще полотна Ренуара, Курбе… Но цель выставки была иная — показать не шедевры, а эпоху, ее менталитет, стиль жизни. И в этом была ее главная ценность. Зрителя поместили в исторический контекст, позволив увидеть любимые шедевры под совершенно иным углом зрения. Кураторы перенесли в неведомый нашим современникам мир. Мне кажется, что художественные выставки — прекрасная возможность реанимировать дух эпохи, дать нам шанс вернуться на много веков назад, ощутить себя в том времени, а не просто посмотреть на него извне, из дня сегодняшнего.
Ничто так, как искусство, созданное в определенную эпоху, не может возродить историческую атмосферу, передать ее дыхание. О Второй империи мы знаем прежде всего по литературе, что-то по художественным фильмам, но полностью ощутить эстетику мещанского богатства (ведь это в общем-то время торжества денег, время богатства, которое не стеснялись показывать, им бравировали, наслаждались) сегодня можно лишь через искусство.
Как все блистательно начиналось и как печально закончилось! Мораль этой выставки заключалась в том, что мещанство, даже ставшее на десятилетия эстетическим каноном, символом эпохи, в конечном итоге разрушительно. Именно эта тема была кураторами ювелирно развита и рассмотрена в мельчайших деталях. Поэтому экспозиция оказалась не столь интересна тем, кто в очередной раз хотел увидеть триумф искусства. Зато здесь был триумф кураторский, триумф мысли!
За полтора часа зритель погружался в эстетически убогий мещанский мир с иными художественными и моральными ценностями, в мир, преисполненный блеска и фальши, со своим, особенным представлением о красоте. Но именно он определил стилистические каноны на многие десятилетия вперед. Тем интереснее было взглянуть на «Олимпию» и «Завтрак на траве», которые поместили в исторический контекст и экспонировали рядом с салонными работами, что были востребованы эпохой, украшали интерьеры главных парижских гостиных, выставлялись в Салоне, с восторгом принимались публикой и в изобилии покупались коллекционерами. Выставка позволила пережить тот же шок, который ощутили современники, когда впервые увидели полотна, тотально противоречащие их представлениям о прекрасном.
Когда я смотрела на «Борзых графа де Шуазёля» Курбе на выставке в Музее Орсе, мне сразу вспомнилась картина Якопо Бассано «Две охотничьи собаки, привязанные к пню». Заказ на эту картину художник получил в 1548 году и работал над ней до 1550 года. Это первый в истории «портрет животных». Сегодня работа прославленного венецианца хранится в Лувре — в музей она попала лишь в 1994 году, до того на протяжении веков находилась в самых разных частных коллекциях.
Со временем, перемещаясь из одного собрания в другое, меняя владельцев, картина утратила авторство. Так, например, в ХVII веке полагали, что это работа Веронезе, в конце XVIII ее приписывали кисти Тициана. Лишь во второй половине XIXвека, в результате фундаментальных исследований, картине было возвращено авторство Бассано. Удалось установить и имя заказчика картины: им оказался один из интереснейших персонажей Венеции XVI века — Антонио Дзантани (иногда эту фамилию пишут как Чантани). Этому человеку, мне кажется, можно было бы посвятить целый роман.
Антонио Дзантани — ярчайший представитель знаменитого с конца XIII века (но к XVII веку угасшего) патрицианского рода. Антонио был назван в честь своего деда, прославившегося на военном поприще, благодаря его заслугам семья Дзантани обрела рыцарское звание и графский титул. Антонио же вошел в историю не только как филантроп, выдающийся нумизмат, автор описания медальерного дела, а еще и как композитор и покровитель венецианского театра. Немало сделал он и для развития архитектурного облика Венеции. Однако Антонио был известен еще и как муж одной из самых красивых венецианских женщин своей эпохи. Ее портреты писал Тициан, ей посвящали стихи многие поэты. Поэтому иногда Дзантани выступает в незавидной роли «mari d’elle» — мужа Елены Бароцци: все зависит от того, какую историю рассказывать…
В учетных книгах Бассано упоминается, что в октябре 1548 года некий венецианский патриций Антонио Дзантани заказал ему картину, на которой должны были быть изображены две собаки. И Бассано выполнил такой, на первый взгляд, странный заказ, хотя на самом деле ничего странного в нем нет, потому что собака в эпоху итальянского Возрождения — это прежде всего символ верности, а двойной девиз рода Дзантани гласил: «Solus honor» (Честь прежде всего) и «Malo mori quam transgredi» (Лучше смерть, чем преступление).
Таким образом, каждая из изображенных на картине Бассано собак символизировала собой один из девизов: собака на первом плане олицетворяла верность и терпение, а та, что на втором плане, — готовность к бою, к действию в любую минуту. Известно также, что одну из своих собак Бассано «позаимствовал» у Тинторетто. Он практически скопировал пса, который изображен на первом плане картины «Омовение ног» (сегодня она хранится в мадридском музее Прадо).
Зато в дальнейшем многие художники продолжали вдохновляться уже охотничьими собаками Бассано, в том числе и Курбе, которого один из историков искусства назвал «последним из классиков, первым из модернистов». Курбе писал «портрет борзых» во время пребывания в замке графа де Шуазёля в Нормандии. Совершенно очевидно этой картиной он хотел еще раз напомнить о принадлежности семьи графа к высшей аристократии.
До Курбе собаки Бассано успели послужить источником вдохновения британскому художнику Стаббсу и другим английским художникам, ведь на протяжении долгих лет картина кочевала из одной коллекции в другую и почти два столетия провела в Британии. Картину продали наследники Антонио Дзантани. С 1585 по 1751 год она хранилась в коллекции Пио ди Савойя, затем «Собаками» Бассано обладал Валенти Гонзага в Риме, в конце XVIII века непродолжительное время картиной владел Уильям Бекфорд, после чего она была продана на торгах Christie’s под авторством Тициана и находилась в коллекции герцога Бедфорда. В XX веке, сменив еще нескольких хозяев, полотно было выставлено на торги, оказалось во французской частной коллекции, откуда в 1994-м его и приобрел Лувр.
