Четыре сына султана Сулеймана были претендентами на трон. Первым в санджак отправился Мустафа. Его готовил к этому Ибрагим.
Много раз обсуждалось то, что у Ибрагима были свои планы на Мустафу. Он имел виды на должность Великого визиря при новом правителе, которым, должен был стать его воспитанник. Знать бы Ибрагиму, что Сулейман доживет до глубокой старости, он не стал бы так подставляться с Мустафой и подвергать опасности себя.
Ибрагим наблюдал за каждым поступком Мустафы, напоминал воспитаннику о цели шехзаде. Ради того, чтобы занять трон следует и терпеть, и не совершать ошибок, а, если совершил, уметь вовремя в ней признаться.
Мустафа уважал Ибрагима, но относился к нему, как к назойливой мухе. Шехзаде считал, что он сам все знает. Желания слушать советы мудрых людей у наследника никогда не было.
После казни Ибрагима Мустафа сожалеет о том, что государство потеряло незаменимого полководца и политического деятеля. Однако ни разу не слышно о том, что он сам потерял лучшего учителя в своей жизни. На эту тему Мустафа не сокрушается. Он появляется во дворце в качестве уже «готового продукта». Бери – и сажай на трон.
Очевидно, что в понимании шехзаде раб обязан был заниматься им и его косяками. То, что раб в сотню раз умнее господина, не будоражило мыслительный процесс любимого сына султана.
Ибрагим выбрал Мустафе друга – Яхью эфенди и первого попавшегося лалу. Яхья был предан шехзаде, но не способен дать ему путный совет. Чаще всего он соглашался со всем, что говорил и делал шехзаде. Ташлы Джалы мог защитить Мустафу, но не остановить его.
Возможно, что выбор лалы и спутника был сделан Ибрагимом с тем расчетом, чтобы окружение лишь оберегало и защищало наследника. Наставником должен был быть только сам Ибрагим во избежание неприятностей в будущем.
Великий визирь помнил о том, что Сулейман, став султаном, сразу вызвал к себе лалу Касыма пашу. Ибрагиму помешал бы умный лала при Мустафе. Естественно, Великий визирь не подозревал и о том, что его самого ждет казнь.
Однако после смерти своего наставника Мустафа стал спотыкаться еще чаще. Делать разбор полетов было уже некому, а сам наследник считал все свои действия правильными. Шехзаде не примчался в столицу с требованием назначить ему сильного лалу, хотя кроме него в государстве были еще умные люди.
Сокрушался он лишь о том, что повелитель постоянно изгонял любимого сына из своего рая. Шехзаде не задавался вопросом, почему это происходит и не искал причин изгнания в себе.
Папа не понимал его, а тут еще и Хюррем со своими любимыми кознями. Списывать собственные ошибки на третьих лиц было проще.
В это же время меняется окружение Мустафы. С ним рядом оказываются люди преимущественно авантюрного склада. Естественно, что и советы этих людей были такими же, как они сами. Окружение шехзаде сформировалось не вопреки его желанию. Он был рад союзу с Барбароссой, мореплавателем, но ни разу не политиком.
Атмаджа, Михриниса – из той же обоймы. Благодаря своей мощной группе поддержки наследник оказался в центре заговора. Остановить его уже некому – Ибрагима нет.
Мустафа не возглавил заговор. Зачем тогда кормил с руки янычар – непонятно. Сами смутьяны были в полном недоумении от нерешительности шехзаде. План свержения повелителя был принят близкими ему людьми без его участия.
Даже Махидевран Султан, дама невеликого ума, была уверена, что сын свергнет ненавистного ей султана. Один Мустафа – ни сном, ни духом. Если начал дело, довел бы уж до конца.
Рядом со старшим наследником Сулеймана был блестящий наставник. Однако он не доверял своего воспитанника никому, кроме себя. Оставшись один, Мустафа не стал искать мудрых спутников. Его вполне устраивал собственный ум и то окружение, которое к нему прилепилось.
Куда привели шехзаде его поклонники, известно. Разумеется, многое зависело от самого Мустафы. Как показала практика, одиночное катание слабо давалось этому наследнику. Оставшись один, при всех положительных чертах характера, шехзаде Мустафа не смог добраться до трона целым.
Благодарю читателя интересант кубический за подсказанную тему.
