Знакомьтесь, Ираклий Геленава. Сегодня он юбиляр: ему 50.
В нашем диалоге и драма, и реинкарнация. Вместе это жизненный опыт, которым Ираклий делится со своими воспитанниками в московской академии «Барселоны».
Чем меня зацепила фигура Геленавы?
1) «Единственный чемпион мира по футболу – грузин».
2) Нельзя забывать о своих регалиях. Пусть даже юношеских.
3) Ученики должны знать, кто есть их тренер.
4) День рождения – лучший повод вспомнить все.
***
Где ты работал до академии «Барселоны»?
С 2014 года я работал тренером в частном клубе при гимназии в Красногорске. Футбольная секция. Проработал там год. После этого я попал в академию Юрана. Ее открыли при «Зорком». Там было всего три месяца, потому что ее закрыли из-за отсутствия финансирования. Затем были «Альфа-Химки». Тоже частный клуб. Потом был «Импульс».
«Барса» – это тоже частный клуб. Чем ты зацепил Жорди Гратакоса (на тот момент главный технический директор академии «Барсы» в Москве)?
Я больше молчал, а он рассказывал. Видимо, у него какие-то симпатии ко мне проявились (смеётся). Он объяснял, какие задачи и цели, что требует академия. Я сказал, что готов работать на «Барселону» и клуб.
Ты слышал о Жорди как о футболисте?
Жорди? Нет. Я интересовался. В футбол он на профессиональном уровне не играл. Хотя, может быть…
Он играл немного в «Жироне».
Возможно. Но чтобы в Ла Лиге играл, такой информации у меня нет.
Ты в резюме указывал, что чемпион мира U-16?
Это ему мой агент рассказывал. Я бы об этом ему сам не сказал.
Почему? Это же имидж, о котором ты сам много говоришь.
Потому что я знал, что мой агент ему слил информацию (смеётся). Ещё он сказал, что я болельщик «Барселоны».
Ты не кривишь душой?
Нет. Я болею за неё с 80 года. У меня есть ассоциация. Однажды я купил чешский журнал «Стадион». Когда увидел фото стадиона «Барселоны», меня торкнуло.
Что ты можешь ей дать?
Опыт, который у меня набрался за годы карьеры и жизни. Может быть, даже больше жизненного опыта.
Дай совет детям и родителям.
Желание, трудолюбие, самоотдача, отношение. Люблю пересматривать интервью Лобановского. Он цитировал слова Станиславского: «5 процентов таланта, 95 % трудолюбия!» Когда у ребёнка видны трудолюбие и желание, обязательно об этом говорю их родителям. Вчера на тренировке случился такой эпизод. Очень талантливый мальчик Савва делал упражнение с ленцой. А есть другой мальчик Макс: он менее талантливый. Я остановил тренировку и объяснил Савве, что у Макса есть больше шансов стать футболистом. Как раз за счет отношения и трудолюбия. Тренеру неинтересно работать с ленивыми. Мы недавно с тобой вспоминали Ахрика Цвейбу. На него в Абхазии никто не ставил, но он оказался талантлив к трудолюбию.
Ты согласен со мной, что московская «Барселона» – это больше про шоу, чем про спорт?
Соглашусь. Это такая обложка, которая должна блестеть.
Это глянец, который в большинстве должна создавать молодежь.
Ты, наверное, спросишь, готов ли я с ней бороться (смеется)?
Да!
Я готов! Пока я живой, я всегда буду бороться. Это мое кредо (смеётся).
***
Почему про вашу сборную так мало писали?
Про нашу сборную вообще забыли. Наверное, большая ошибка нашего тренера Пискарева, который не дал ходу нашей команде. Он мог из неё сделать молодежную, взрослую сборную. С этим материалом можно было дальше идти. Все это зависело от его личных амбиций. Но он как тренер уже не состоялся.
Мне кажется, это не его вина. Это ваша вина. Вы сами забываете о своих титулах.
Вот ты спрашивал, почему я не рассказывал другим тренерам «Барселоны» о своих регалиях. А зачем? Мне главное, что об этом знал Жорди.
Тебе 9 сентября 50 лет. Карьеру ты закончил в 22. Что у тебя осталось от футбольной жизни?
Азарт. Осталось много недоделанного в футболе. Сейчас я стараюсь все это компенсировать, все вернуть. Потерял много времени. Наконец я оказался в своей тарелке.
Когда ты был молодым футболистом, что для тебя было святым? Вряд ли «Louis Vuitton» и другие шмотки.
Нет. У нас было другое время. Моя мечта была попасть в «Динамо» из Тбилиси. Я воспитанник грузинского футбола. Для меня это был предел мечтаний. И у меня была еще другая мечта. Попасть на чемпионат мира в Америку в составе сборной Советского Союза.
В итоге ни чемпионата мира, ни Советского Союза.
В 17 лет я получил травму, которая была несовместима с футбольной жизнью.
Ты говоришь о футбольном. А я спрашивал больше о ментальном, молодежном.
Вот учеба стояла для меня на втором месте. Хотя у нас был дружелюбный коллектив в институте. Мы тоже тусовались.
Когда ты получил первые деньги?
В 16 лет. Я учился в 10 классе и получил 50 рублей. Я тогда числился в «Динамо» Сухуми. В тот момент думал, что я царь и бог. Я мог пойти в любой ресторан в Сухуми, повести туда друзей, на свидание сходить, потусоваться. На десять рублей ты мог прекрасно провести день, любимую девушку отправить на такси домой и самому поехать тоже на такси.
У тебя было ощущение, что ты звезда?
Конечно. Сухуми – город небольшой. При этом футбольный город. Когда ты шёл по улице, сзади шептались и говорили: «Вон пошёл чемпион мира». Я это везде чувствовал. Это были сильные моменты в моей жизни. Но до чемпионата мира крышу не сносило.
Сколько вам дали за победу в Канаде?
Мы там получали хорошие премиальные. Мы же ни одного матча не проиграли. Только в первом матче была ничья с Нигерией. Нам после каждого матча давали канадские доллары. К финалу каждый из нас имел по две тысячи канадских долларов в кармане.
Что такое юношеский чемпиона мира, куда приезжает сборная СССР? Учитывая, что за три недели до был чемпионат Европы.
Для меня это незабываемый период. В течение полугода – только футбол. Я был освобождён от уроков и экзаменов. Когда приходил в школу, меня все окружали, и я всем раздавал подарки. Недавно общался со своей подругой со школы. Она мне говорит: «Ика, помнишь ты мне игрушку из Франции привозил?». Я даже и забыл про это. А она мне напомнила. Мне настолько это приятно стало. И одновременно стыдно, что забыл об этом. Весной мы играли чемпионат Европы. Там тогда был регламент. Первые три команды, занявшие призовые места, автоматически ехали на мир. В итоге поехали итальянцы, мы и французы. С последними вообще было интересно. На Евро мы обыграли их в полуфинале по пенальти. А на мире в четвертьфинале.
Если бы сейчас можно было нарезать кадры того турнира, хотя понимаю, что сейчас тех видосов практически нет.
Кадров нет. Знаешь, Анар, мои родственники, двоюродные братья специально лазили в интернете и соцсетях. У моего товарища родная сестра работала в Интерполе в Лионе. Я попросил ее найти кадры, но увы. Только какие-то тексты.
Мы же Евро играли во Франции. В финале проиграли Италии 1:0. И как говорит Пискарев: «Ошибка была на тебе». А ещё была история, что у итальянцев нашли переделанного (он был старше 16 лет), и из-за этого их дисквалифицировали и лишили чемпионата Европы.
Какие моменты-то войдут?
Хороший вопрос. На ЧМ в четвертьфинале с французами был момент, когда я вышел на замену. В этой сборной нас было двое сухумчан: я и Сергей Арутюнян. Мы из одной спортшколы. И в том матче с французами первый тайм закончился 1:1. И когда начался второй, нам забили гол. Чуть позже сухумский парень Сергей Арутюнян сравнял счёт. И когда он забил, мы бежали друг другу навстречу и кричали: «Мы – Сухуми! Мы – сухумчане!» И третий гол, кстати, тоже он забил. И тут мы тоже кричали и думали о нашей Родине. Эта нарезка осталась в моей голове. Навсегда.
В той сборной был национальный вопрос? Были запреты на игроков из определенных стран, у кого-то были привилегии?
Ещё один хороший вопрос. Наша сборная была очень интернациональная. Русские, украинцы, один грузин, один армянин, три азербайджанца. И капитаном команды был узбек Мирджалол Касымов. Национальный вопрос никогда не стоял. Когда мы кавказцами собирались, нам казалось, что Пискарев нас не любит. Якобы он ставил только русских и украинцев. Были у нас такие иллюзии.
Сколько у тебя матчей за основу сборной на ЧМ?
Я вышел только в матче против Франции в четвертьфинале.
Помог?
Ну если вышли в полуфинал (смеётся). Тогда тайм длился 35 минут. Сыграл своё время.
Ты не тянул?
Не то что не тянул. Как Пискарев обо мне говорил, что он затыкал мной дыры. Я был универсальным защитником. Мог сыграть правого, центрального и левого защитника. Были турниры, когда я был основным. Но потом что-то произошло, и Пискарев меня не ставил.
А на Евро?
Там я сыграл одну полную игру в финале. Из-за того что Сергей Беженар получил две жёлтые и получил дисквалификацию. У Пискарева проскочило, что из-за меня не выиграли чемпионат мира. Там не было моей ошибки. Там между нами двумя мяч прошёл. А вообще виноваты трое: тот который пас дал. А кому он давал пас: мне или Морозу? Резко выскочил итальянец и забил гол.
Фраза «Из-за тебя мы проиграли финал» тянет на заголовок.
Вполне возможно. Она появилась после чемпионата мира на каком-то турнире. Пискарев это сказал Беженару. Предъявлял ли мне кто-то? Никто. Это была только привилегия тренера.
Вы в тот год играли во Франции и Канаде. Ты боялся Запада?
Боялся. Но в то же время Запад меня удивлял. Там ты видел то, чего не было в СССР. Вещи, мода, секс-журналы. Над нами в магазине смеялись продавцы, когда мы разглядывали глянец. Они поняли, что мы из Советского Союза.
А они вас боялись? Или презирали?
Были и насмешки. Было все. Помню во Франции, когда мы ходили сборной в магазин, местные не понимали, что это за СиСиСиПи.
Ещё был случай в Сен–Мало. Мы шли с ребятами по улице, и к нам подходит старик лет 70. Он понял, что мы из Советского Союза. А этот старик очень любил нашу страну. Мы плохо говорили по-французски, но он понял, что мы футболисты. Он нас отвел в магазин, хотел сделать нам презент. Зашли в шопчик, и начали выбирать, что хотим. Сразу видна ментальность. Мы начали хватать ручки, жевачки, сувениры. Схватили столько, что у него глаза на лоб полезли. Когда мы это поняли, мы положили все на место и взяли по ручке.
Было ощущение, что ты родился не там?
Да, было.
***
Травмы меня преследовали. Я был хрустальный. Даже на подготовительных турнирах был подвержен травмам.
Клуб тебе помогал?
Тогда Союз развалился. Я был предоставлен самому себе. Про меня забыли. Это был мой первый психологический удар. Тебя только вчера все узнавали, а сегодня ты с разбитым коленом и тебя никто не знает. Ты травмирован и никому не нужен. Плюс я ещё реабилитационный период прошёл неправильно, потерял много времени.
Кто платил за лечение?
Клуб не платил зарплату до конца сезона. А зарплата была около 200 рублей. Когда тот сезон закончился, руководство понимало, что я не вернусь на тот уровень. И в силу в травмы я был отчислен от команды.
Это же неправильно.
Конечно, неправильно.
А кто был инициатор этого?
Не хочу называть руководство. Но были люди, которые не посчитали нужным мне помогать.
У тебя были враги?
Образно сказать: да. Они не понимали, что я нуждался в помощи. Этот момент мне принёс большую боль. Ты был на коне, и тут травма. Меня, как использованный материал, выбросили. Я год восстанавливался. После развала Союза я играл в команде «Цхуми» в чемпионате Грузии. Но я был не тот. У меня были страх и мнительность. Плюс конфликты с руководством и тренером.
На почве..?
Даже когда я восстанавливался и набирал форму, меня не ставили. Видимо, они были правы. Я был не так подготовлен.
Тогда конфликты на пустом месте.
Может быть. Но я этого не понимал. Мне не давали шанса. Мне должны были дать шанс. Давали играть ребятам слабее меня. После травмы мне не повезло ни с руководством, ни тренером.
Ты из состоятельной семьи. У тебя было такое: «А, Ика из богатой семьи. За него башляют родителям». И к тебе относились презрительно.
Знаешь, мне всегда завидовали. Мои враги, мои недоброжелатели. Когда я получил травму, увидел лица людей, которые радовались этому.
Футболисты?
В том числе.
Назови.
Не могу. Они все равно остались на своём уровне.
Вот, например, мой друг Резо, который пригласил нас с тобой сегодня в свой ресторан, один из первых, кто со мной общался. Он очень сильно переживал. Мы с 16 лет знакомы, учились вместе в университете.
В ваше время были тусовки в стиле Мамаев–Кокорин?
Мы любили погулять в ресторанах. У нас не было тогда кальянов. А алкоголь мы пили безбожно. Не только попить пиво, но мы пили и крепкие напитки, водку в больших дозах. В больших. Мы куролесили конкретно после каждого матча.
А наркотиками в вашей команде баловались?
Увы, баловались. Употребляли тяжёлые наркотики.
Тренер знал?
Нет.
Как тогда вы все умело скрывали?
Мы все равно давали результат, поэтому глаза закрывались. Все великие футболисты нарушали режим. Наверное, один единственный и чистый – это Пеле.
Чем занимались твои родители?
Мама – директор дворца бракосочетания. А отец – заведующий продуктового склада. В конфетах и сладостях я не нуждался. Кстати, мой родной дядя, брат моей мамы был вратарем. Он играл в «Динамо» из Сухуми, харьковском Металлисте. Его зовут Амиран Кириллович Папаскири.
С таким возможностями неужели родители тебе не помогали?
Когда я стал футболистом и чемпионом мира, мне везде были открыты двери. Даже когда поступал в институт (а у меня были три тройки), меня зачислили. А то, чего добивался, я делал сам. Никогда таких моментов не было.
А если к тебе – тренеру – придёт состоятельный родитель с котлетой и скажет: «Переведите моего сына в сильную группу». Хотя он слабый.
Хороший, авантюрный вопрос. Ты знаешь, даже если он с такой котлетой придет, я скажу ему, какой их ребенок, раскрою все карты. Но соблазн денег будет.
Ты дружишь с семьей Аджинджалов.
Да, у меня с братьями четыре года разницы. Они приходили в мой двор и искали меня, чтобы поиграть (смеется). Я крестный Бесика, кстати. Даже военные события этому не помешали. Чем больше детей ты крестишь, тем больше шансов попасть в рай (смеётся). Правильно я говорю?
Помню, как-то общались с Русланом. Он жалел, что выбрал «Крылья» и пошёл к Слуцкому. А его ещё тогда Бердыев звал в «Рубин». Как раз они тогда обыграли «Барсу». Он бы в Казани и хорошо заработал. Но купился на Слуцкого. Потом Руслан понял, что ошибся.
***
Как ты представишься незнакомому человеку?
Как говорит один наш друг Гиа обо мне: «Вот единственный чемпион мира по футболу – грузин. Больше никогда не будет чемпионов мира грузин». Сейчас я нескромно себя повёл (смеётся).
***
Анар Ибрагимов
