Мою первую школьную учительницу звали Галина Петровна. Она была дамой "старой закалки" и считала, что в ее обязанности входит не только обучать нас чтению и письму, но и сеять в наши юные души "разумное, доброе, вечное". Поэтому много, много, очень много моих законных младшешкольных выходных было проведено в музеях. Особенной любовью Галины Петровны пользовался музей художественный.
Надо сказать, что экспозиция художественного музея нашего провинциального городка разнообразием жанров и экспонатов не баловала. Ее основу составляли малоизвестные картины передвижников средней руки. Так что весь класс проводил выходные наблюдая леса, поля и елочки, которые и без того в изобилии окружали наш городок. Думаю, не я одна задавалась вопросом: "Не лучше ли пойти и посмотреть на живые деревья, а не на нарисованные?!"
И вот в один из таких " художественных походов"подлетела ко мне моя школьная подруга Юлька и, дернув меня за рукав, прошептала в самое ухо: "Пошли". Мы улизнули от Галины Петровны, которая нудно вещала о красоте нарисованных елок, и устремились в соседний зал. Там Юлька поставила меня напротив картины в углу и восторженно сказала: "Смотри. Это же наш пруд".
Мы с Юлькой были не только одноклассницами, но и соседями по даче. Наши родители отправляли нас на все лето под надзор заботливых бабушек, которым и без нас было за кем смотреть. Огород - еще то хозяйство. Полив сутра наспех какие-нибудь огурцы, мы уходили на весь день изучать просторы окрестных лесов и деревень. У бабушек было только два правила: не уходить пока огурцы не политы и прийти домой до темноты.
Одним из наших излюбленных с Юлькой мест был пруд в лесу. Обычное маленькое озерцо на поляне с камышовыми берегами и небольшим мостом. Думается, в былые времена жители нашей деревни приходили сюда полоскать белье, но прогресс не дремал, и теперь в каждом доме была своя скважина. Необходимость ходить за тридевять земель ради проточной воды отпала и пруд тихо захиревал: обрастал камышом и подергивался зеленой цветущей ряской. Едва ли в нем была какая-то особая красота, но в солнечный день в его воде отражалось небо и можно было купаться.
Пруд на картине был точно таким. С теми же березами и камышами по берегу, с кусочком неба и облака в глубине. И даже выломанная доска на мосту была - та самая. На нас с Юлькой словно пахнуло летом: пряным запахом трав у пруда и пригоршнями с земляникой. С этого дня поход в музей стал для нас маленьким праздником - нашей "дверью в лето". Мы потихоньку сбегали от класса и, стоя у пыльной стены, "принимали солнечные ванны". Клянусь, каждая из нас почти верила, что созерцание этой картины помогает сохранить летний загар.
Я знаю теперь и имя художника и название этой картины. Знаю и то, что пруд на картине был, конечно, не "наш". Но это не важно. Ведь до сих пор глядя на этот пруд с его камышами, мостом и кусочком неба я вспоминаю "солнечные" выходные моего детства, даже те, что приходились на стылый разгар зимы.
В детские годы мы не очень-то жаловали Галину Петровну, она казалась нам нудной и скучной - почти динозавром, затерявшимся в просторах нашего звонкого и юного детства. Да и сама она к моменту нашего с ней знакомства уже истратила былой запал и интерес к педагогике на множество выпусков малолеток, прошедшие через ее руки задолго до нас. Она вещала о живописи академично и сухо, но, в конечном итоге, своей страстью к музеям я обязана именно ей. И сегодня для меня нет лучшего места для поиска вдохновения, чем музейные стены, где можно сделать чужие воспоминания, мысли и чувства кусочком своей личной судьбы.
