Найти в Дзене

Балет

Оглавление

Балет

Автор текста:

Николетта Мислер

Место издания:

Энциклопедия русского авангарда. Изобразительное искусство. Архитектура. В 3 томах. Том 3. История. Теория

MoReBo публикует статью из третьего, завершающего тома «Энциклопедии русского авангарда» (М.: Глобал Эксперт энд Сервис Тим, 2014). Он посвящен понятиям, направлениям, школам, выставкам, художественным объединениям и многому другому, без чего невозможно понимание авангарда.

Новые хореографические и сценографические идеи основателя «Русского балета» С. П. Дягилева (с 1909 – Saison Russes в Париже, с 1911 – Ballets Russes в Монте-Карло) во многом связаны с авангардным танцем Москвы и Петербурга, хотя труппа «Русских сезонов» никогда не выступала в России. Например, М. М. Фокин, балетмейстер «Русских сезонов» с 1909, был наставником К. Я. Голейзовского, который в свою очередь стал одним из учителей Джорджа Баланчина, в течение семи лет сотрудничавшего с Дягилевым в Монте-Карло (1922–1929). Пригласив Фокина балетмейстером в свою труппу, Дягилев отдал должное танцевальной реформе, осуществлённой Фокиным в постановках Мариинского театра и основанной на плавном и выразительном движении. Тот же принцип претворял в жизнь и Голейзовский в своих «миниатюрах» (например, в постановке «Мимолётности». 1922). Голейзовский, как и многие руководители студий пластического танца – от Веры Майя до Л. И. Лукина (Сакса), – вслед за Дягилевым считал полноценную классическую подготовку обязательной основой любого экспериментального танца. Дягилев не любил импровизацию и непрофессиональный танец (потому и не был поклонником Айседоры Дункан, вдохновительницы всех русских студий пластического танца). Тем не менее он ценил формальное новаторство, как в случае с хореографией В. Ф. Нижинского, который инстинктивно отрицал всю «школу» театрального училища императорских театров, отдаваясь экстазу танца.

Экстаз танца, дионисийская пляска лежали в основе эстетики Серебряного века и оказались созвучны как идеям Дягилева, так и исканиям московских представителей нового танца, их наставникам и критикам, воспитанным на модернизме, – таким, как историк искусства А. А. Сидоров и А. И. Гончаров (см.: Искусство движения). Апофеозом дионисийской концепции танца стал для Нижинского «Послеполуденный отдых фавна» (Монте-Карло, 1912) на музыку Клода Дебюсси. В этой постановке Нижинский выступил и как хореограф. В 1922 в Москве весьма успешно «Фавна» поставит Голейзовский – его версия была более акробатичной, хотя геометричные, угловатые, двухмерные позы напоминали пластику Нижинского. Обоих постановщиков обвиняли в порнографии – по разным причинам, но главным образом из-за минималистических костюмов исполнителей. В то время как для московских студий нагое тело было символом исканий (Сидоров категорично провозглашал в 1923: «Мы за наготу на сцене»), Дягилев скорее видел в этом лишь способ привлечь внимание к своему балету. «Фавн» Нижинского стал одним из провозвестников фундаментальной для русского и европейского театрального авангарда идеи о том, что тело, его внешняя и внутренняя экспрессия, является одновременно субъектом и объектом представления. Слова хореографа Лукина: «Носитель движения на сцене (танцовщик), танцует только самого себя, а потому его переживания – это переживания Нарцисса, смотрящего на своё отражение» – в равной степени могли быть отнесены и к А. А. Румневу (Зякину), любимому танцовщику Лукина, и к самому Нижинскому, его оргиастическому, хотя и контролируемому танцу Фавна и «парящему» и одновременно «физическому» танцу в «Видении розы» (МонтеКарло, 1911).

-2

Нижинского сближало с авангардом и примитивное начало, та стихийность, которая спровоцировала восторги и возмущение парижской публики по поводу хореографии и музыки И. Ф. Стравинского на премьере «Весны священной» в Teatre des Champs-Elysées (1913). В этой постановке не только опровергались все постулаты классического балета – «косолапые» стопы вместо выворотных ног на пуантах, резкие прыжки вместо плавных jetés, прижатые локти вместо изящно поднятых над головой рук, – но и подключался непрерывный жёсткий ритм музыки Стравинского, подгонявший нарастающий темп движения. Для этого балета Нижинский брал уроки ритмики у Мари Рамбер, ученицы Эмиля Жак-Далькроза – знаковой фигуры для всех деятелей русского нового танца.

Далее: https://morebook.ru/tema/iskusstvo/item/1416843956648