Как и обещали, в сегодняшней статье мы расскажем вам о мужской голове, которую Екатерина Дашкова нашла в хранилищах Кунсткамеры. О найденной ею же женской голове, вы можете прочесть здесь…
Как уже понятно из названия статьи – загадочная голова принадлежит Виллиму Монсу, родному брату Анны Монс, некогда первой возлюбленной Петра I. Царь взял его себе в адъютанты, за смышленость и ловкость в битвах под Лесной и Полтавой.
Родная сестра Анны и Виллима Монсов – Матрена Ивановна, по мужу Балк, тоже была при дворе, являясь статс-дамой Екатерины I. Именно благодаря ее поддержке Виллима определили камер-лакеем к Екатерине Алексеевне. В его обязанности входили бухгалтерия и канцелярия государыни, поэтому Монс сопровождал ее во всех походах и поездках.
Новый камер-лакей был очень хорош собой, в меру воспитан, умел развлечь скучающую государыню, а самое главное - всего на 4 года ее младше. В отличие от Петра, который был весь в делах и заботах, постоянно в разъездах и, к тому же, часто болел. Вскорости Екатерина допустила подчиненного к телу, о чем моментально узнал весь царский двор.
С этих самых пор Виллим Монс стал «сильной персоной». К нему обращались за помощью многие при дворе, и он помогал, конечно же, не бескорыстно. Все знали, что царь настолько любит свою Катеньку, что мало в чем ей откажет. Катенька же, в свою очередь, была на все готова для Виллима Ивановича.
Чего уж говорить, даже всесильный Меншиков не единожды обращался к Монсу, даря ему породистых лошадей и кареты. Дело в том, что царь уже изрядно подустал от безудержного воровства своего некогда любимого Данилыча и давно бы его казнил, если бы не просьбы Екатерины.
После 12-летнего супружества, в конце 1723 года Петр решил короновать Екатерину. Коронация состоялась 7 мая 1724 года в Успенском соборе Московского кремля. С этого момента Екатерина Алексеевна стала императрицей. По случаю такого значимого в стране события многих придворных наградили. Монса в те дни повысили до камергера.
Ничего, казалось бы, не предвещало любовникам беды. Живи, да радуйся! Тем не менее, беда уже стояла на пороге в лице личного секретаря Монса Егора Столетова. Он был настолько доверенным лицом камергера, что ему позволялось разбирать личную переписку между государыней и Монсом. Взятки, как и его босс, он тоже брать не стеснялся – за то, чтобы чья-либо просьба побыстрей дошла до ушей Екатерины. К тому же, Столетов был чрезмерно болтлив, частенько любя прихвастнуть своей близостью к императорской семье.
Еще один доверенный человек Монса - Иван Балакирев - бывший стряпчий, потом солдат гвардии, а в дальнейшем знаменитый шут Анны Иоанновны, зашел как-то к своему приятелю, обойного дела ученику Ивану Суворову и рассказал, что носит письма от царицы из Преображенского полка к Монсу в село Покровское. Письма эти настолько опасные, что если что - ему первому не сносить головы.
Суворов и раньше знал, что это за письма, и 27 апреля поведал о них своему товарищу, Михею Ершову, добавив, что в одном из посланий расписан рецепт питья из трав, призванный отравить императора. Ершов так испугался за свою голову, что решил обо всем сообщить царю.
Однако, с доносом пришлось подождать, так как в Москве во всю шли коронационные торжества. Ершов смог передать письмо лишь в конце мая, да, видно, не в те руки. Царь о происходящем так и не узнал.
5 ноября 1724 года дворцовый лакей Ширяев шел по Невской перспективе, как вдруг кто-то сунул ему в руки конверт, якобы взятый с почты. Ширяев разорвал пакет, внутри был еще один на имя самого императора! Дворцовым служителям было категорически запрещено принимать письма подобного рода, и Ширяев отнес его в кабинет-секретаря императора Макарова.
В конверте оказался майский донос Михея Ершова. Петр тут же распорядился доставить Ивана Суворова в Тайную канцелярию. Также были арестованы и привезены в Петропавловскую крепость на допросы с пристрастием Столетов и Балакирев.
8 ноября Петр ужинал у Екатерины. В этот день Монс долго имел честь разговаривать с императором, даже не подозревая и тени какой-нибудь немилости с его стороны. После застолья у ее величества, Монс уже готовился ко сну, когда к нему без стука вошел начальник Тайной канцелярии Андрей Ушаков и предъявил ордер на арест.
9 ноября, в кабинете Петра уже лежали все бумаги Монса. Там было множество писем от разных лиц с просьбами «помочь», но любовных посланий от Екатерины так и не нашлось. Кстати говоря, императрица практически не умела писать. Все свои любовные записки она диктовала сестре Монса - Матрене Балк.
Новость об аресте бывшего царского фаворита моментально разлетелась по Петербургу. Императрица сразу же заперлась во внутренних покоях дворца, а Петр продолжал разбирать бумаги Монса. В этот же день он уничтожил свое завещание о передаче престола Екатерине в случае своей смерти.
Суд, следуя царской воле, обвинил Монса только во взяточничестве и приговорил к смертной казни. Матрену Балк велено было прилюдно бить кнутом и сослать в Тобольск. Столетова - также бить кнутом и дать 10 лет каторги. Шута Балакирева - бить батогами и дать 3 года каторги.
Ранним утром 16 ноября на Троицкой площади Петербурга голова Виллима Монса упала с плеч. Сначала ее поставили на шест, и она долго пугала местных жителей. Затем Петр приказал ее заспиртовать и поставить в спальне Екатерины, с целью каждый день напоминать императрице об убиенном любовнике.
Петр и Екатерина больше ни разу не ели за одним столом и спали в разных комнатах. Только такое положение дел продолжалось не долго. Ровно через два месяца, 28 января 1725 года, умер Петр I. Гвардия же, вопреки его воле, не без помощи Меншикова, провозгласила Екатерину I самодержавной императрицей Российской империи.
Голова Виллима Монса до наших дней тоже не сохранилась.
