Далеко-далеко, в те времена, когда солнышко светило ласковее, трава была зеленее, а речные воды прозрачнее, в небольшом, но уютном поселении на лоне природы жил сын некогда почитаемого, но в то время уже почившего ремесленника, Алешка. Жил он поживал со своей мамкой, души не чающей в своем сыне, в маленьком скошенном доме.
Вырос Алешка дюжим и складным хлопцем, да вот беда – не дал Бог большого ума парню. И покладистый, и совестливый, и трудолюбивый, и добрый, да и совсем не страшило, даже наоборот! Но вот только недалекий. Не сказать, что дурак совсем неразумный, но с тригонометрией и квадратными уравнениями не сладил – всего-то читать да писать кое-как научился.
Но любовь – она ведь девица широкой души, для нее нет красивых или уродливых, умных или глупых, сильных или слабых. К кому захочет, к тому и заглядывает в сердце, да притаивается, все выжидает, что человек с нею делать будет. Вот и Алешкино сердце навестить решила...
Вот так и влюбился он без ума в девку с околицы Оленьку. А та ни сном ни духом о том, хоть и не чета Алешке – красива, статна да умна не по годам. Жила Оленька в небольшой избушке вместе с батькой своим. Вели они вместе хозяйство, скотину держали, да так и жили в мире и злагоде.
И повадился Алешка наведываться к дому отрады своей, все караулит ее из-за деревца, как та из дому выходит к колодцу воды набрать или прогуливается с отцом своим вечерами теплыми. Все смотрит на нее Алешка, а подойти боится – жуть как стесняется. Постоит-постоит, да и наутек бросается. А сердечко-то трепещет, покоя не дает, ночами просыпается Алешка, все мается, места себе найти не может.
Невмоготу стало терпеть ему, собрался с силами бедный Алешка, набрал побольше воздуха в грудь да и однажды постучался в дверь к Оленьке. Открыла она ему, удивилась визиту. В дом провела, чаем напоила, так как гостеприимна была. Знала она Алешку, поселение ведь небольшое – там все друг друга знали. Но чтоб так общаться – никогда не общались. И не потому, что чуралась она его, а просто сам Алешка нелюдим был, больше с мамкой время свое проводил, да все по дому, по хозяйству.
Допили чай, сидят, молчат. Алешка все по сторонам глазами бегает, а в очи ладе своей ненаглядной заглянуть боится. А Оленька все сидит да удивляется, улыбается скромно, с жалостью смотрит на гостя, понять ничего не может. И вдруг Алешка поднимает глаза на нее да выпаливает:
– Выходи за меня замуж, Оленька, я буду тебе хорошим мужем! Буду любить тебя и лелеять, все твои прихоти исполнять буду!
Так и покатилась со смеху Оленька, говорит ему:
– Да ты что, Алешка, сбрендил, что ли? Вот еще вздумал чего! И знать меня забудь!
– За что ты так? Иль не мил тебе? – в исступлении говорит Алешка. – Так ты скажи, я все для тебя сделаю!
– Дурак ты, ничего не понимаешь! Я жду настоящего мужчину, и только за такого замуж пойду. А ты ведь разве он? Над тобой люди смеются, пальцами тыкают. А на настоящего мужчину не тыкают. Вот так.
Потемнело лицо у Алешки, задрожали губы, вскочил да бросился вон. Прибежал домой и давай реветь, будто младенец. А мамка все его успокаивала, все приговаривала:
–Ты у меня настоящий мужчина сынок, знай это и помни всегда. И она поймет со временем.
Утешился Алешка, вернулся к своим домашним хлопотам. А как время прошло, так и пришла ему в голову мысль шальная. «Наверное, она хотела, чтоб я поцеловал ее, а я – неразумный – и не понял вовсе намека ее», – рассудил он. И в тот же вечер вновь сломя голову побежал к дому красавицы Оленьки. А к той в гости друзья пришли – хлопцы да девицы соседские.
Зашел в дом Алешка с лицом серьезным, мужественным. И, не обращая ни на кого внимания, решительно подошел к Оленьке да прижал ее к себе, целуючи жарко. Так и ахнули все за столом. Ой, что началось! Суматоха, крики, неразбериха... Схватили парни деревенские Алешку и, как ни сопротивлялся он, как ни кричал: «Да чего же тебе еще надо-то, я ведь люблю тебя, Оленька! Я ведь самый настоящий мужчина!» – выволокли его на улицу да бока намяли.
Вернулся домой Алешка битый и опечаленный донельзя. Как будто перевернулось в нем что-то. Сердце приумолкло, и тоска такая взяла его, что и не описать. В ту же ночь собрал он скромные пожитки свои, криво-косо написал прощальную записку мамке своей со словами: «Нет места мне здесь, мама моя родная. Ухожу, дабы найти настоящих мужчин, чтоб смотреть на них и таким же стать», – и растворился в ночи.
Долго шел Алешка по дорогам извилистым, пока не дошел до моря. И бородой весь зарос, и одежда его износилась, и исхудал от жизни бродяжьей: питался и ночевал как придется, то поможет кому – накормят, то приютят бедного на ночь. И остановился он в порту морском, а куда дальше идти – и не знает. Ночевать стал на пристани, помогал мореплавателям и путешественникам грузы всякие носить, так и привык. Пока однажды не предложил ему капитан шхуны торговой к нему в матросы пойти.
– А что? – говорит. – Ты парень, как я погляжу, неслабый. Да и молодой. Будешь на моем судне служить. Не дело в порту прозябать, так и пропадешь ненароком.
А Алешка и рад! Только спрашивает его:
– А на твоем корабле настоящие мужчины есть?
Засмеялся капитан, но видит, что умом не далек малый, отвечает ему:
– А другие у меня и не служат. Все как один настоящие мужчины!
– Иди ты! – восхитился Алешка. – Прям таки все?
– До единого!
Так стал Алешка матросом. Драил палубу, нес вахту, выполнял подсобные судовые работы по приказам боцмана. Между делом научился плаванию, да так, что мог на одном дыхании аж на десять метров, по-нашему, заныривать. Другие матросы, боцман, да и сам капитан дивились его выносливости и силе. Капитан часто хвалил его, хоть и не принято это среди моряков. Уж очень полюбил его, хоть и видел, что парень и не в себе слегка.
А Алешка все смотрел да восхищался другими моряками. «Вот ведь они какие – настоящие мужчины! – думал он. – Мне таким вовек не стать».
Мирно шла Алешкина служба на торговом судне. Хоть труд был и нелегок, но Алешка все стерпел. Руки его закалились в труде, кожа стала грубой и загорелой, да и сам возмужал не по годам.
Но однажды случился на море шторм, да такой, что Алешка чуть душу не потерял от страха, никогда такого не видал и не испытывал. И так яростно выл ветер в ту ночь, и с таким страшным ревом палубу окатывали водяные валы, что на судне разбило бушприт и снесло грот-мачту. Но даже в таком плачевном положении оно продолжало дрейфовать под рангоутом. Но в один миг случилось ужасное! Когда капитан, пытаясь перекричать яростные, обжигающие тело порывы ветра, отдавал приказы команде, его нога вдруг поскользнулась, и, потеряв равновесие, он упал навстречу накатывающемуся валу, который словно пушинку смыл его за борт.
– Капитан за бортом! – послышались отчаянные крики моряков.
Алешка цепенел от страха перед бушующим штормом, но его душа ушла в пятки еще больше, когда он увидел, как капитана смыло в море. Он мигом вообразил себе, что может больше не увидеть человека, под руководством которого ходят в море «настоящие мужчины». И это его ужаснуло.
«Ведь если на судне собрались настоящие мужчины, то капитан – самый настоящий! – пронеслось в его мыслях. – И значит, море не может поглотить его».
Разбежавшись по качающейся палубе, Алешка перелетел через борт корабля и стрелой вошел в морскую пучину. С трудом вынырнув на поверхность под страшным натиском волн, он стал искать глазами капитана. Без конца мерцающие молнии были ему в этом помощниками. Отчаянно сопротивляясь водной стихии, он увидел виднеющуюся на поверхности голову тонущего капитана. Бесконечно много времени прошло, пока Алешка смог добраться до утопающего. Он вцепился в измотанного и выбившегося из сил капитана и потащил его к судну. Только с седьмого раза Алешка сумел поймать один из спасательных кругов, которые то и дело бросали ему моряки. Это произошло тогда, когда он уж и сам начал понимать, что больше не в силах держаться на морской поверхности. К утру шторм стих.
Не было для Алешки лучшей награды, чем слова, сказанные ему при всей команде капитаном:
– Я знал, что в моей команде только настоящие мужчины! И теперь она пополнилась еще одним, вероятно, лучшим из нас!
Восторгу Алешки не было предела, который усилился еще больше, когда их судно прибило к другому, такому же попавшему в шторм и потерпевшему многочисленные повреждения. Выживших на нем не оказалось, но зато в трюмах были обнаружены настоящие богатства, которые были честно поделены между всеми членами экипажа. А при помощи оставшихся частей разрушенного корабля моряки сумели поправить такелаж и направить судно к суше.
Но в скором времени Алешку постигло неприятное известие. В одном из портов он неожиданным образом встретил старого купца, который был родом из его деревни. Тот удивился несказанно, что неразумный Алешка – и вдруг моряк! – но, посмурнев лицом, сообщил, что Алешкина мама тяжело больна.
Так закончилась его служба в море, и он, тепло простившись с капитаном, ушел в отставку. Вернувшись в отчий дом, Алешка проводил маму в последний путь. Она была горда за своего сына и счастлива, что сумела его повидать.
Горевал Алешка несказанно, но, спустя время, не в силах терпеть ноющую боль тоски и одиночества, принялся за работу. Он снес свою старую, покосившуюся избушку и сложил за несколько лет новый добротный дом.
По возвращению из своего путешествия Алешка узнал, что Оленька вышла замуж за одного хлопца из деревни, разбойника Фомку, который, по сплетням, начал сильно пить и колотить жену после того, как она родила ему дочку, а не сына, как тому хотелось. С болью в сердце принял эти известия Алешка, но поделать уже ничего нельзя было. Дом Оленьки однажды сгорел, и она теперь жила у мужа. Тестя своего Фомка не принял, и старик побирался по деревне и проживал в лесной полуразвалившейся лачуге.
Однажды Алешка встретил Оленьку с маленькой дочкой на улице. Она не сразу узнала его:
– Вот каким ты стал! – удивленно сказала она и заплакала.
Оказалось, что Фомка выгнал жену с дочерью из дома, когда узнал, что та тайком носит своему отцу еду из дома. В этот вечер Алешка впервые распахнул перед своей отрадой двери своего нового дома.
Узнав, что Оленька уже как несколько дней отсиживается у воротившегося Алешки-дурака, он пришел звать ее домой. Но та отказалась, сказав, что хоть даже ей придется стоять на паперти, а в дом к ироду она больше не вернется. Набросился на Оленьку муж да со всей силы начал бить ее ногами, как тут как тут подскочил Алешка и заступился за любовь свою, да так, что обидчик ушел домой не только не солоно хлебавши, но и не досчитавшись пары зубов.
Через несколько дней Оленька слегла с хворью, которая с каждым днем стала усиливаться. Алешка так и не отдал ее мужу, заботливо ухаживая и приглашая лучших докторов округи. День и ночь он спал возле ее кровати и оберегал ее покой, будто самый верный пес.
Однажды в доме Алешки случился пожар, но здесь уж сама жизнь вступилась за него. Односельчане знали, что Фомка не чист на руку и подкараулили его, когда тот совершал поджег. Был устроен суд, на котором ему пришлось признаться, что это он сжег дом своего тестя, чтобы после выступить благородным спасителем и жениться на Оленьке. Прошло немного времени, пока Фомка окончательно спился и умер в нищете.
Свой дом Алешка отремонтировал, а Оленьку заботливо выходил. Когда она стала поправляться, то сказала ему трогательно:
– Прости меня, Алешенька, не знала я тогда, что значит – настоящий мужчина! Теперь знаю. Оказывается, вот он какой – передо мной стоит, – обняла его и поцеловала.
Алешка был рад без памяти, когда лада его согласилась стать его женой. Отца ее он любезно пригласил жить к себе в дом. Дочку Оленькину он принял как свою, а через время жена подарила ему сына. И жили долго они в мире и согласии.
Вот ведь бывает как – ждешь этого счастья, ждешь, а сам и не видишь, как оно рядышком с тобой притаилось и словно ребенок на руки просится. И хорошо, когда оно ждет долго и терпеливо, и совсем грустно, когда навсегда уходит, так и не дождавшись внимания...
Еще немного моих мыслей о сказках в жизни в моей статье "И вас сердечно отблагодарят".
Помогающие иностранке творцы: Сергун Веселый, Наталья Афанасьева, Екатерина Семёнова, Сергей Расковалов
