Автор: Андрей Белов
Дрезден. Галерея старых мастеров.
В каком-то очарованном забытьи стоишь ты перед Сикстинской Мадонной. Уже не ориентируешься, сколько времени прошло с того первого взгляда, как ты встретился с ней. Удивительно, но она смотрит только на тебя, случайный странник. Кажется, что всю жизнь ты искал именно ее, и она ждала именно тебя. С первого же взгляда для тебя исчезает весь Мир, и ты, вместе с этим Миром. Все обыденное, ежесекундное, начинает рассеиваться и превращаться в нечто небесное, возвышенное, бесконечное – в Любовь. Любовью заполняется все. Душа твоя превращаться в Любовь – Любовь, которая «Спасет Мир» и… тебя вместе с ним.
Сколько же я стою здесь? Помню, что уже выходил покурить и снова очутился перед Мадонной. Я приехал в Дрезден, чтобы увидеть эту картину, я стремился понять, что же поражало моего кумира Достоевского Ф.М. в этой картине, что сделало ее любимой для писателя.
Чтобы переосмыслить виденное и успокоить сердце, бьющееся в каком-то невообразимом ритме, опять выхожу из Галереи на улицу, закуриваю. Напротив женщина играет на скрипке, пытаюсь объяснить, что бы я хотел услышать и… попадаюсь, как последний невежда: композитор, произведение которого я просил исполнить, для скрипки не сочинял. Женщина, на чистом русском языке, предложила мне на свой выбор, и я, прослушав и поблагодарив, снова пошел к Мадонне.
Останавливаюсь перед картиной и вновь погружаюсь в свои мысли.
Богоматерь несет Миру свое дитя, и в то же время она чиста и непорочна. Мадонна несет маленького Иисуса, а в глазах: «я дарю вам самое дорогое, что у меня есть, не будьте с ним очень жестоки». В то же время она знает трагическую судьбу малыша – судьбу... спасшую Мир.
Резкий голос вынуждает меня очнуться. Оглядываюсь – служительница музея объясняет группе туристов, что фотографировать запрещено; они извиняются, говорят, что это случайно и больше снимать не будут. Но снимки уже сделаны! Наивные! Они думают, что смогут увезти с собой память о Сикстинской Мадонне! Нет! Много раз видел я фотографии картины и репродукции с нее – на них молодая, растерянная женщина идет навстречу с ребенком, как нищенка, и не знает, куда деть его, где жить, как прокормить. Вид женщины вызывает разве что сочувствие.
Нет, и еще раз нет, увезти память о Мадонне можно только… в памяти!
Отделившись от группы туристов, ко мне подошел молодой человек, подтянутый, спортивного вида, с фотоаппаратом. Ничем примечательным он не выделялся, но я обратил внимание, что лицо его мелькало уже несколько раз среди посетителей музея. Очевидно, он уже не раз хотел подойти ко мне и не решался.
- Извините, - обратился он ко мне на русском языке.
- Вы из России? – спросил я.
- Можно сказать и так: мой прадед эмигрировал из России. Вот уже с час, как я собирался подойти к вам. Вы стоите, все это время у одной картины, а я уже дважды обошел весь музей.
- Я приехал в Дрезден ради этой картины. Достоевский восхищался ею, вот и я, наконец-то, выбрался в Дрезден, чтобы посмотреть на нее, - ответил я.
- Жан, - представился мой случайный собеседник, - и протянул мне руку.
Я тоже назвал себя, и, в свою очередь, вопросительно посмотрел на него.
– Вот о чем я хотел поинтересоваться у вас. Как ваше мнение: была ли любовь у Рафаэля, была ли Маргарита Лути и Форнарина на самом деле?
- Да, это очень интересная сторона жизни Рафаэля, - произнес я, не удивившись вопросу.
Некоторое время, молча, вспоминал я все, что мне известно о Рафаэле, Маргарите и Форнарине.
Собравшись с мыслями, я начал:
- Любовь? По легенде, возникшей еще в 18 веке, на картине «Сикстинская Мадонна» Рафаэль изобразил свою любимую - Форнарину. Судя по тому, как изобразил художник эту женщину, любовь, конечно же, была. Вот только какая любовь: к конкретной женщине, к женщине вообще, или к женщине богоматери – сказать трудно. В письме к своему другу Бальдассаре Кастильоне Рафаэль пишет: «И я скажу Вам, что для того, чтобы написать красавицу, мне надо видеть много красавиц… Но, ввиду недостатка… в красивых женщинах, я пользуюсь некоторой идеей, которая приходит мне на мысль, имеет ли она какое-либо совершенство, я не знаю, но очень стараюсь его достигнуть». Т.е. Рафаэль искал идеал, но идеал, который ему нужен для творчества. Рафаэль вообще ничего не писал о своей личной жизни. По словам Кастильоне, Рафаэль был из тех людей, которые все сжигают перед своей смертью. В то же время, обрати внимание, Жан, образ Мадонны волнует душу и совершенно не вызывает каких-либо чувств кроме платонических - душа влюбляется в душу. Возможно ли такое в нашем подлунном мире – оставляю решать тебе самому, Жан. К тому же надо иметь в виду, что, будучи величайшим художником и постоянно находясь в поиске идеала, Рафаэль прекрасно видел все недостатки и тела и души. Если он и нашел свою любимую, то даже невозможно вообразить себе, каким требованиям она отвечала. Это трагедия великих художников. Возможно, что Рафаэлю было достаточно только душевной, бестелесной любви.
Увидев реакцию Жана, я добавил, - конечно, конечно, понятие роковая женщина никто не отменял.
- А какую легенду о любви художника вы имеете в виду? - спросил я.
Жан с готовностью начал пересказывать миф о том, что как-то, гуляя, Рафаэль случайно встретился с девушкой, в которую влюбился без памяти и на всю жизнь. Девушку звали Маргарита Лути, она была дочерью пекаря, отсюда и прозвище Форнарина, т.е. булочница. Сначала она с разрешения отца позировала художнику, затем, опять же с разрешения отца, уехала с ним в Рим. В Риме она стала его любовницей. Спустя какое-то время Маргарита (Форнарина) стала изменять Рафаэлю. Мастер очень переживал измены, но продолжал любить свою избранницу. Умер Рафаэль от сексуальной ненасытности Маргариты – не выдержало сердце. После смерти художника Маргарита стала известной в Риме куртизанкой.
- Жан! Вы пересказали самый распространенный миф о любви Рафаэля. У него много вариаций, но суть вы изложили правильно, - сказал я и добавил:
- Но это всего лишь миф.
- Но есть же свидетельства Вазари!- взволнованно произнес мой собеседник.
- Да, Жан. Джорджо Вазари (1511 - 1574), итальянский живописец, архитектор и писатель, более известный, как искусствовед своей книгой «Жизнеописания прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов». Его книга вышла в 1550 году, всего через 30 лет после смерти Рафаэля и была переиздана в расширенном варианте в 1568 году. Все авторы мифов и выдумок о Рафаэле ссылаются на эти книги. Но, Жан, читать надо именно Вазари, а не ссылки на него.
Я собрался с мыслями и продолжил:
- Вазари собрал неоценимые сведения о творчестве художников эпохи Возрождения, но, для придания своей книге художественности, включил в нее и множество слухов и сплетен, что доказано исследователями. Итак, читаем у Вазари: «В обязанности ... Бавьеры (ученик Рафаэля) входили заботы об одной женщине, которую Рафаэль любил до самой своей смерти и с которой он написал портрет настолько прекрасный, что она была на нем вся как живая. Портрет этот находится ныне во Флоренции у благороднейшего Маттео Ботти, флорентийского купца, друга и завсегдатая всех мастеров своего дела, главным образом живописцев, который хранит его как святыню ради своей любви к искусству и, в особенности, к Рафаэлю». Это была картина «Донна Велата» или «Женщина под покрывалом». Есть и свидетельства тех, кто видел у купца эту картину. В другом месте книги мы читаем, что Рафаэль перед смертью «…составил завещание и первым делом, как христианин, отпустил из дому свою возлюбленную, обеспечив ей приличное существование...». И все! Больше, у Вазари, ничего не сказано о любимой Рафаэля! Итак, у нас уже 2 интересных, нет, не факта, а скажем так – момента: «Донна Велата» - любимая Рафаэля и - любимая была при художнике, когда он умирал. Но, еще раз, Жан, «Донна Велата» это не имя. И, главное, для нас то, что на картинах «Донна Велата» (1515 – 16 гг.) и «Сикстинская Мадонна» (1513 – 14 гг.) изображена одна и та же женщина.
Жан посмотрел на меня и с надеждой спросил:- А Форнарина, Форнарина была?
- Конечно, конечно, - ответил я, - картина «Форнарина» есть и написана она в 1518 – 19 годах. Напомню, Форнарина в переводе с итальянского языка - булочница. Но как же связали эту картину с «Донной Велатой»? На обеих картинах в прическах женщин присутствует одинаковое украшение с жемчужиной. Разность во внешности объяснили тем, что более позднюю картину художник не успел дописать, и работу закончил один из его учеников. «Сикстинскую Мадонну», как я уже говорил, связали с «Донной Велатой» тем, что на обеих картинах, внешне, изображена одна и та же женщина.
- Но Маргарита, Маргарита Лути?- отчаянно произнес Жан.
- Да не волнуйтесь вы так, - произнес я. - Я ведь не утверждаю, что у Рафаэля не было любимой, а всего лишь объясняю, как родились легенды о его любви. Откуда же появилась Маргарита?
- В одной из книг Вазари, второго издания (1568), напротив того момента, где Вазари пишет о картине «Донна Велата», кто-то, на полях, приписал от руки: «Маргарита, любовница Рафаэля». Помимо этого, в 1897 году, исследователь и историк Антонио Валери нашел документ, который гласит, что через 4 месяца после смерти художника (6 апреля 1520 года) в монастырь Святой Апполонии в Трастевере, т.е.: «18 августа 1520 года... приняли в наш монастырь Мадаму Маргериту вдову дочь ныне здравствующего Франческо Лути из Сиены». Заметьте, Жан, что, чью «вдову» – не указано! Но, то, что монахиня была записана, как вдова, и тот факт, что на картине «Форнарина», на руке женщины обруч, который в то время носили замужние женщины, и, что первоначально на пальце Форнарины было колечко, позже, кем-то записанное, дали писателям возможность продолжить создание мифов о Рафаэле, и выдумать, что они даже тайно поженились. Так появилась Форнарина, Маргарита, а также и фамилия Лути. Началом создания мифов о Рафаэле можно считать книгу 1790 года «Жизнь Рафаэля» писателя Конолли. Мифы продолжают создаваться до сих пор, и все они вращаются вокруг той легенды, которую рассказали вы, Жан. Посмотрите в интернете, вы там найдете выдумки на любой вкус: и изменяла, и не изменяла, а предано любила, и много других. Даже день рождения художника и тот обыгран так, что, мол, умер в день своего рождения, т.е. 6 апреля, хотя доказано, что Рафаэль родился 28 марта.
- Так что же, достоверных данных о любимой Рафаэля нет? - грустно произнес Жан.
- К сожалению, нет! Но я предлагаю верить в то, во что сам хочу верить: на картине «Донна Велата» изображена любимая художника, ведь свидетельства об этом взяты из разных источников, а также верить в то, что и на картине «Сикстинская Мадонна» изображена та же женщина. Тогда мы с вами можем верить в то, что на самой выдающейся своей картине «Сикстинская Мадонна», Рафаэль написал свою любимую, - уверенно сказал я.
День заканчивается, а с ним и мое свидание с «Мадонной» великого Рафаэля. Как можно кистью написать такое? Последний взгляд на картину. И, удивительно, что образ этой женщины не вызывает никаких мужских чувств: в «Мадонне» нет и намека на земную любовь.
Расстаюсь с картиной, а заодно и с Дрезденом, ведь у меня был всего один день – один день счастья, один день, который потряс... мою душу.
Она приблизилась к нему вплотную, прижалась беспомощно и нежно.
- Маргарита, говорят что ты...
- Не надо об этом, верь мне, Рафаэль. Ты же любишь меня?
- Да Маргарита, я хочу быть с тобой, даже если эта ночь будет последней в моей жизни.
Они стояли, прижавшись, друг к другу. И снова поцелуй, ноги перестали чувствовать под собой опору, поцелуй унес их куда-то ввысь. Рафаэлю было знакомо это чувство – чувство блаженного небытия. Что бы ни говорили о Маргарите, он любил её всем сердцем, всей душой. Прошло уже несколько лет, как они узнали друг друга в первый раз, но каждый раз – как последний.
И вновь Рафаэль подумал, что если бы сейчас, это, было бы в последний раз, и тогда он был бы благодарен судьбе.
- Сердце, Маргарита, сердце, - вскрикнул Рафаэль, почувствовав, как что-то слева обожгло его грудь.
Маргарита перестала ласкать его и нежно стала гладить слева, успокаивая боль.
«Только она может успокоить боль моей души», - подумал Рафаэль.
Он преданно и неотрывно смотрел на неё, восхищаясь той, не земной красотой, а красотой души - красотой, излучающей вечную любовь и вечную скорбь всего женского, материнского, что есть на земле и на небесах.
Да, именно такую он и написал её в «Сикстинской Мадонне». Как и на картине, ему казалось, что она сошла к нему откуда-то сверху, что небеса подарили ему встречу с ней, что в ней и есть смысл его жизни. Ему казалось, что он шел к этой картине и к Маргарите всю жизнь, все 37 лет. И вот теперь, достигнув вершины, он не знал, удастся ли ему двигаться и дальше вперед или только писать картины на заказ.
Боль слева утихла и Рафаэль, молча, смотрел на Маргариту – кроткий взгляд – взгляд, который смотрел откуда-то из глубины её души, чистый, наивный, непогрешимый. Этот взгляд, казалось, сулил все райские блаженства, именно райские, а не земные. И именно этот взгляд и именно здесь, а не на небесах, так звал его к ней и так возбуждал его. Именно от неё Рафаэль хотел бы иметь ребенка. Он представлял себе, как и на картине, что она несет на землю с облаков к нему, Рафаэлю, младенца.
Он смотрел на Маргариту, и чувство, рождающее саму жизнь на земле, овладевало всем его существом. Энергия любви вновь вспыхнула в его глазах, ее взгляд ответил тем же. Они растворились в бесконечном мире чувств, звезд, планет и любви. Отныне это была одна общая душа – душа единого сущего, заполняющего любовью все, что есть на этом и том свете – все мироздание. И в этом новом мире рождалось все: люди, звезды, миры, вдохновение, человеческий и вселенский гений, прекрасные планеты и удивительные цветы. Казалось, в этом мире не было места только одному, не было место смерти – ее заменило бессмертие, бессмертие... души.
Их крик родился одновременно, и этот, теперь уже реальный мир, стал медленно возникать из небытия.
Рафаэль очнулся. И хотя боль теперь уже была во всей груди, он не удивился и не испугался. Он был на вершине человеческого счастья.
«Как прекрасно встретить свою смерть в любви и от любви», только и подумал Рафаэль!
Рим.
Церковь Святой Марии и Мучеников (Пантеон).
Вновь подхожу я к могиле Рафаэля. Теперь, после Дрездена, для меня это место - Святое.
Любовь мужчины не разделяет женщин на куртизанок и праведных, на верных и неверных, красивых и не очень...
Каждый день, час и мгновение Любовь спасает... этот Мир.
Нравится рассказ? Поблагодарите Андрея Белова переводом с пометкой "Для Андрея Белова".
