В детстве мне очень нравилась "американская мечта", и только к старшим классам школы я понял, что американская мечта мне не улыбаетcя, я вообще не американец. И через это, тогда неосознанное, неприятное чувство я пришел к русской мечте о торжестве справедливости. В чём эта справедливость? - в неотвратимости наказания. И за литературой закрепляется образ инстанции, оглашающей истину, которую за ней легче воспроизвести чиновничеству.
Почему гоголевская "Шинель" становится определяющим текстом? Один из немногих, этот текст формулирует понимание несправедливости. Что такое несправедливость? - это когда страдает невиновный и не может достичь того, что лично заслуживает. Я не имею веса, совершенно - нужно приобрести вес (путем покупки шинели, например). Очень "американская мечта" - достичь того, что лично заслуживаешь.
Вероятно, Гоголь привозит это понимание справедливости из Рима и попутно высмеивает мечту своего отечества - носить наградные вериги. И это меняет ракурс восприятия личной вины. Мы не видели Франции, Парижа, но мы были у самих себя. Башмачкин переписывает, он всегда повторяет за кем-то, его у самого себя нет. Усади его, старого петербуржца, за мемуары, он спросит - а зачем? я же не Пушкин, не маршал Конев.
Чем завершается повесть о русской мечте тишайшего Башмачкина?
Он забыл о своем положении самого ничтожного и его накрыло возмездие, сняв с него шинель. Возможность противопоставлена положению, и, чтобы восторжествовала справедливость, Башмачкин начинает воровать у других шинели, освободившись от необходимости иметь собственное положение, утратив вес, совершенно.
Вместо того, чтобы написать преступление и наблюдать у своего героя муки совести, Гоголь показывает не раскаившуюся душу Акакия Акакиевича и торжество справедливости - высвободившееся внутреннее бешенство. Задолго до балабановского "Брата-2".
А бывает ли в самой гуманной из мировых литератур, и самой совестливой, чтобы отрицательный герой, уже оттолкнувший от себя читателя, ушел от возмездия?..
Бывает. И более того - это бунинская идея. Накануне века вседозволенности он произносит на всю литературную среду от лица героя ему неприятного и враждебного к нему:
"Довольно сочинять романы о преступлениях с наказаниями"!
Преступление литература, в отличие от уголовного кодекса, трактует проще - это когда содеянное бесчеловечно. Поэтому одно из применяемых авторами наказаний - муки совести. Представим семерку удачливых преступников русской литературы, начиная с первым определившего эту тенденцию Ивана Алексеевича Бунина, на чью долю выпало тяжелое созерцание чистейшей красоты угасания ("Темные аллеи", "Окаянные дни").
#1 (рассказ И.А. Бунина "Петлистые уши")
Преступник: бездомный моряк Соколович Адам
Приметы: сильно высокий, его легко представить обаятельным
Преступление: убийство проститутки в мебелированных номерах на Невском
Орудие убийства: предметы бытового назначения ("придавлена двумя подушками")
С 1917 года история узнает тип идеологически подкованного преступника, способного жертвовать всем в угоду тем целям, которые он перед собой поставил. Этот рассказ Ивана Алексеевича Бунина, "Петлистые уши", подготовленный накануне, в 1916-ом, показывает такого преступника, еще без цели, но уже спокойно спускавшегося по лестнице после совершенного им убийства. "Петлистые" - это по форме того орудия, на котором его надлежало бы вздернуть, но, в таком случае, мы и у себя обнаружим петлистые уши.
Очень пацифистский и одновременно страшный рассказ. Бездомному моряку Соколовичу Адаму для совершенства образа не хватает красной материи в петлице.
#2 (из повести Н.В. Гоголя "Шинель").
Преступники: неизвестные люди, неопределенного рода занятий
Приметы: у одного "громовой голос", у другого "кулак с чиновничью голову"
Преступление: разбойное нападение и грабеж, с приминением физического насилия
Нет, пожалуй, в русской литературе повести печальней (не считая "Муму"), чем повесть Гоголя о краже у трижды смиренного Акакия Акакиевича Башмачкина его шинели. Вот как описывает автор этот страшный эпизод: "Акакий Акакиевич чувствовал только, как сняли с него шинель, дали ему пинка коленом, и он упал навзничь в снег и ничего уж больше не чувствовал".
Демонический образ восставшей угнетенной личности, которая до физического пережила психологическое насилие. Акакий Акакиевич Башмачкин - человек, переживший "буллинг". И есть в этом удачное совпадение, что в картине 1959-ого года его сыграл Ролан Быков, Башмачкиным открывающий тему ничтожества и личности ("Бармалей", "Чучело").
#3 (из сочинения А.С. Пушкина "История пугачевского бунта")
Преступники: бунтовщики из общего негодования учинявшие бессудные расправы
Причины бунта: унечтожение местного самоуправления, укрепление вертикали власти
Преступления: экстремистской направленности, подрыв основ государственной власти
Вадим Баевский, известный литературовед, защитивший диссертацию у Лотмана в Тартусском университете подсчитал, что у Пушкина в "Истории Пугачёва" 9 575 убийств, описанных с особенной жестокостью (См. "Пушкинско-пастернаковская культурная парадигма"). И прекрасная фраза Баевского, дана в комментарий к пушкинскому сочинению: "Он имел основание написать в "Капитанской дочке": "Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный".
Эпилогом к "Истории пугачевского бунта" - 1917 и его безнаказанность.
Какое дано этим людям ощущение строки?
Перед Башмачкиным пляшут бессвязные буквы.
#4 (по роману Н.Г. Чернышевского, "Что делать?")
Преступник: студент Лопухов, из помещичьей семьи, уроженец рязанской губернии
Приметы: "среднего роста или несколько повыше среднего", "с правильными, даже красивыми чертами лица". Из устойчивых примет другого не сообщается
Преступление: мелкое хулиганство, нарушение общественного порядка
Свидетели со слов автора дают следующее описание происшествия:
"Идет ему навстречу некто осанистый, моцион делает, да как осанистый, прямо на него, не сторонится; а у Лопухина было в то время правило: кроме женщин, ни перед кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто, сделав полуоборот, сказал: "Что ты за свинья, скотина", - готовясь продолжать назидание, а Лопухов сделал полный оборот к некоему, взял некоего в охапку и положил в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и говорит: "Ты не шевелись, а то дальше протащу, где грязь глубже".
И дальше иллюстрация гражданского сочувствия потерпевшиму: "проходили два мужика, заглянули, похвалили; проходил чиновник, заглянул, не похвалил, но сладко улыбнулся".
Лопухов - это новый тип Башмачкина, выведенный из табеля, освобожденный от вериг. Снова тема несправедливости. Я в униженном положении - это несправедливо. Как восстановить справедливость? - самоутвердиться унизив. В России всё объясняется внутренним бешенством. Лопухов, если анализировать представленный отрывок легкомысленно - мелкий хулиган, ст. 20, п. 1, КоАПа, но если всерьез давать ему характеристику - от его поступка внутренней тревогой болен век.
#5 (из повести Чехова, "Драма на охоте")
Преступник: следователь Камышев, около 40 лет, он же автор рукописи
Приметы: высокий, широкоплечий, и его легко представить себе обаятельным
Преступление: убийство любовницы, воспрепятствование осуществлению правосудия
Орудие убийства: тупой кинжал (то же, что использует Позднышев в "Крейцеровой сонате")
Булгаков - искавший для своих фельетонов сюжеты в столичной хронике, Бунин - в своих рассказах сочетавший эротику с уголовщиной, и Чехов - придумавший эту голливудскую историю. Теперь уже предсказуемый, а тогда экстравагантный финал. И не понесший наказание преступник, и саморазоблачение без доказательств, и невинно осужденный создают этой повести репутацию первого камушка чеховской психологической прозы.
#6. (из книги А.Н. Радищева, "Путешествие из Петербурга в Москву")
Преступник: "истинный хищный зверь"
Преступление: "порядки, царившие в суде"
Что такое: "Вклад каждого в развитие нации"? в объяснении Радищева: государство требовало от тебя регалий, ты хочешь казаться себе выше - выслужись. А Радищев (продолжая линию Баевского) внутри нашей парадигмы: в главе "Зайцово" приснопамятные безнаказанность коррумпированного суда и преступления местной власти, которую суд покрывает. Слова "харасмент" еще нет, а представителю власти уже все дозволено и телефона еще нет, а "телефонное право" существует.
Что в сравнении с этим поступок Арбенина или "небогатого чиновника"? "Истинным хищным зверем" называет в разговоре с Радищевым русское самодержавие бывший председатель палаты уголовного суда г-н Крестьянкин. А что такое русское самодержавие? Для человека - это то состояние, когда не хочется чувствовать себя в пасти льва, когда ты лежишь на его клыках. И единственный способ защиты - приобрести вес.
Вот к чему эпиграф: " «Чу́дище о́бло, озо́рно, огро́мно, стозе́вно и ла́яй».
#7 (Из фельетона М.А. Булгакова "Комаровское дело")
Преступник: Бабы в доме, где жил Булгаков и разгоряченная ненавистью толпа
Преступление: примитивные представления о справедливости, призывы к самосуду
За год до образования СССР в Москве, переставшей быть "белокаменной", начинают пропадать люди. Из этого можно представить себе, что они лопаются как мыльные пузыри. Фельетон уголовный, про классического убийцу, без черной магии. И вместе с тем, что автор пишет:
"Приговор?
Ну, что тут о нем толковать.
Приговор в первый раз вынесли Комарову, когда милиция под конвоем повезла его, чтобы он показал, где закопал часть трупов (несколько убитых он зарыл близ своей квартиры на Шаболовке).
Словно по сигналу, слетелась толпа. Вначале были выкрики, истерические вопли баб. Затем толпа зарычала потихоньку и стала наваливаться на милицейскую цепь - хотела Комарова рвать.
Непостижимо, как удалось милиции отбить и увезти Комарова".
Вчитавшись, находишь себя в ощущении, что настоящий преступник, или, по крайней мере, не в единственном числе существовавший сообщник, на взгляд Булгакова не наказан. Эти "бабы", не те же ли (призывавшие "живьем сварить"), что на "пятиминутках ненависти"? Если отходить от Булгакова, и от литературы, с Чехова еще в русской традиции, а вообще-то говоря, возможно, и с Радищева, начинается журналистика прямого действия.
Закон не нуждается в подкреплении нашей ненавистью. В этом отношении, разве можно не вспомнить Анну Политковскую? у нее есть статья: "Зой-Ванна, королева московская". Мы говорим о том - чьи мы восприемники? - когда пытаемся определить парадигму. Давид Самойлов, в опубликованном Баевским письме, пишет: "Нация в наше время - это интеллигенция", то есть люди, несущие в себе ген эмпатии, и больше ничего.
Можно не знать Ларошфуко и интуитивно пытаться понять другого человека. Эмпатия (по И.С. Кону) - интуитивное понимание чужих переживаний (См. с.135, "Мальчик - отец мужчины"). Та председательница суда этим геном не обладает, а что привело Булгакова на разбор "комаровского дела"? - " неотступно целый день сидит в голове желание все-таки этого Комарова понять". Вот какое описание дает Зой-Ванне Анна Политковская:
"Зой-Ванна начинала свою юридическую карьеру скромным помощником прокурора. Было это очень давно. Она долго и упорно пробивалась наверх, при этом ничто не давалось ей наскоком или падало с неба — она была асом упорного ежедневного труда и следила за тем, чтобы не случилось ни единого прокола в деле сохранения прекрасных отношений с властями". И "приучила себя ни при каких обстоятельствах не ссориться с чиновниками".
Последним, седьмым, удачливым преступником, и в этом литература приближается к жизни, следует назвать - Зой-Ванну и её примитивные представления о справедливости. Зой-Ванна подбирает под себя людей жестоких и к человеку безразличных. Включаются механизмы обратного развития нации. Какое нам в заключительной строке фельетона оставляет пожелание Булгаков (наблюдавший селекцию на убивание гена эмпатии)?
- "От души желаю, чтобы детей помиловал тяжкий закон наследственности".
"Везде как верное знамя [Зой-Ванна] несла впереди себя сформировавшиеся еще в юности судейские принципы, в целости и сохранности доставив их из годов 40-х и 50-х прямо в конец 90-х". Если вглядеться в свечу и в счастливое лицо Башмачкина, а затем представить себе неэмпатичный взгляд Зой-Ванны, понимаешь, что хотел сказать француз, передавая слышанный в России анекдот: "все мы вышли из гоголевской "Шинели"".
Рекомендация канала "KAPLAN-BLA-BLA": книга Льва Клебанова, известного правоведа, "Преступник и преступление на страницах художественной литературы".
