Новгород становится тыловым городом. Советские войска движутся к Луге, Сольцам, Шимску. Не за горами содруг Новгорода — Псков. Далее — Прибалтика. Я снова трясусь в кузове попутной машины. Вместе со мной писатель Михаил Эдель, неугомонный, веселый, компанейский человек. Со вчерашнего вечера во рту у нас маковой росинки не было, а он острит, рассказывает анекдоты, всякого рода смешные «байки».
— Послушай армянскую пословицу.
Я не отвечаю, а он не отстает:
— Нет, ты послушай. Есть плов, аппетита нет, нет плова, аппетит есть. Смешно, правда?
Смеяться совсем не хочется. А Миша неистощим. Вспоминает армянские, курдские, таджикские, казахские пословицы и все о еде. Неожиданно осекшись на полуслове, барабанит по крыше кабины, кричит шоферу:
— Остановись, браток!
— Почему вдруг? — недоумеваю я.
— А потому, — весело откликается Эдель, — что нас приглашают к обеду.
Приглашают, не приглашают, но в стороне от дороги, в молодом березняке, мелькнуло нечто похожее на походный пункт питания. Виден дымок, а ноздри ловят волнующий домашний дух. Сидит на сугробе молодой майор интендантской службы, вжал меж колен котелок с борщом и кашей. Видимо, пробу снимает, прежде чем кормить бойцов. Увидев нас, майор почему-то смущается. Придает своему пышущему здоровьем лицу неприступно начальственный вид. Не будь Эделя, ехать бы мне дальше не солоно хлебавши.
Но Миша своего шанса не упустит. Это люди детекторы и люди генераторы, утверждает ученый-социолог. Эдель — типичный генератор хорошего настроения. Вы еще не знаете, чему он смеется, а рот ваш сам собой растягивается до ушей. Веселое расположение духа одного становится всеобщим. Так и теперь. Минутный разговор, и неприступность майора улетучивается. Лицо его заметно добреет. Еще минута-другая, и оба хохочут, приязненно поглядывая друг на друга. Меткое словцо, анекдот, изречение Вени Крика делают свое дело. Миша входит в раж:
— Хотите новую «байку» про союзничков? Слушайте. Спрашивает бог у Гитлера: «Почему воюете?» — «Нам нужно жизненное пространство». Спрашивает бог у Сталина: «А вы почему взялись за оружие?» — «Мы отстаиваем честь и свободу нашей Родины». Тогда обращается бог к Черчиллю: «А вы почему воюете?» — «Помилуйте, — отвечает тот, — кто вам сказал, что мы воюем».
Майор запрокидывает голову и по-детски смеется взахлеб. Широким радушным жестом приглашает к трапезе:
— Прошу откушать со мной хлеба-соли.
Понравилась статья? Поставь лайк и подпишись на канал!
