В общем, строили его, строили и, наконец, построили. А потом был поворотный 1917 год. Советская власть церковь, мягко говоря, недолюбливала, и храм вначале просто сняли с городского финансирования, потом несколько раз прошлись по нему с мешками и собрали все, что хоть как-то сверкало и могло быть переплавлено на нужды революции, а потом и вовсе закрыли, извините за каламбур, к чертовой матери. Не потерявшие чувство юмора петербуржцы прозвали недействующий храм Спасом-на-Картошке из-за того, что одно время он использовался как овощехранилище. Этот момент эрудированные ребятки читали в первой главе "Золотого Теленка", где Остап Бендер говорит устами жителей северной столицы:
"..Из церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах. Там, как видно, хранился картофель.
— Храм спаса на картошке,— негромко сказал пешеход".
Бах, всё! Готово! Огромная популярность Ильфа и Петрова закрепила это неофициальное название за храмом раз и навсегда. Вы нам скажете, что Остап Бендер никогда не был в Петербурге? Но это другая история, чуваки, не стоит вскрывать эту тему, вы еще молодые, шутливые...
Так вот. Время неумолимо летит вперед, на дворе 22й год, а специальная комиссия решает, что Спас-на Крови представляет собой типичный примерчик упадка русской архитектуры конца 19-го века, у которого художественной и исторической ценности столько же, как у Милонова адекватности. Давайте его грабить? А давайте. А, может, вообще закроем? Да, тридцатый год уже, почему нет. А, может, вообще снесем? А ДАВАЙ.
Если бы Спас-на-картошке был литературным персонажем, то, наверняка, кем-то вроде Аурелиано Буэндиа из романа Маркеса, которого прислонили к кладбищенской ограде, навели ружья, взвели курки, и вот, все готово к расстрелу! Но тут случается что-то, что не дает ему так прозаично погибнуть. В случае Спаса-на-Крови настал 1941 год. Всем стало не до сносов церквей, и храм избежал участи храма Христа-Спасителя в Москве.
Во время блокады храм функционировал как "Дзержинский районным морг", в который свозили тела погибших ленинградцев.
От бомбардировки города пострадал фасад, на котором после реконструкции намеренно оставили следы боевых ранений. А один из снарядов попал в главный купол, но не разорвался, а застрял и пролежал почти двадцать лет никем не замеченный.
После войны помещение передали неподалеку находящемуся Михайловскому театру, и оно использовалось как склад декораций.
Непростая судьба, не правда ли? Так если бы это все! В 1956 вдруг вспомнили, что хотели сносить, и решили продолжить, но снова все обошлось. Храм перешел под надзор старшего брата — Исаакиевского собора и началась масштабная реконструкция. Редчайшие и огромные площади мозаики набирались заново, мрамор замазывали и шлифовали, фасад закрыли строительными лесами на 14 лет. Бытовала даже шутейка, что если леса снимут, то Советский союз распадется.
Хотите верьте, хотите нет, но леса сняли в 1991. Оставим без комментариев.
Немного магии чисел — высота храма составляет 81 метр (в 1881 году умер Александр II), а высота второго купола — 63 метра над уровнем мостовой (императору на момент смерти было 63 года).
Вот такие вот дела. 19 августа 1997 года, ровно спустя 90 лет после постройки храма, Спас-на-Картошке снова открыл свои двери для посетителей.
Сегодня мы узнали много нового и вы, если дотерпели, тоже.
