Обрывки рок-н-рольной памяти: из личного архива журналиста Игоря Мальцева
Однажды, в году аж 1982-м, мне в редакции камчатской газеты навесили двух практикантов из Владивостока. Они удивили меня тем, что слушали какую-то странную русскую музыку, записанную на катушку.
У меня стойкое неприятие к советской музыке, а тут — что-то такое необычное: “Два тракториста, напившихся пива… Сантану и Weather Report”. Сантану-то с Завинулом я слушал года с 69-го, а это вообще кто? Студенты такие радостные: “А это Борис Гребенщиков и “Аквариум”, живет в Ленинграде”.
Естественно, я позвонил в Ленинград, и прекрасные люди типа Саши Сенина и Коли Михайлова познакомили меня с БГ. Посидели мы на лавочке, поговорили. Затем я опубликовал интервью, наверное, первый материал про “Аквариум” в советской официальной прессе.
Ну, с тех пор стало немножко интересней. БГ тут же подсунул записи первого альбома Цоя. Я снимал этих локальных музыкантов с 83-го по 89 год — всех, от Алекса Оголтелого и “АукцЫона” до “Джунглей” и “Объекта Насмешек”, группы “Ноль”, “Алисы” и ДДТ. На несколько лет стало казаться, что в стране действительно появилась музыкальная сила, которая изменит печальное лицо советской власти, — наш маленький Манчестер. А чтобы было веселей, мы делали им гастроли на Камчатку.
Смешно, конечно, было делать концерты на комсомольские деньги, чтобы со сцены гневный Миша Борзыкин кричал: “Твой папа – фашист”.
Я не буду сильно распространяться — тут и без меня хватает экспертов по русскому року из числа тогдашних первоклассников. А еще потому, что почти весь архив погиб.
Цой. 1985 год. Все курят у Дворца молодежи, где проходит фестиваль рок-клуба, который в полной красе показывает, что у нас тут появилась какая-то творческая сила. Цой в два баса и в два барабана поет “Группу крови”, которую с тех пор уже невозможно слушать, Свинья кричит со сцены “Москвичи, х*й дрочи”, рифма знатная, в общем — весело. Задорнейший “Ноль”, “Аквариум” такой с Гумилевым. Башлачева что-то и снимать не стал — хватило пары песен, чтобы понять, что пора валить. Про это событие есть совершенно чудовищный фильм Алексея Учителя — на мой взгляд, это просто технический брак.
БГ и Саша Куссуль. Был такой у БГ прекрасный период, когда он давал акустические концерты вдвоем со скрипачом по фамилии Куссуль. Вообще в русском роке было три наиболее заметных скрипача: Сергей Рыженко, Никита Зайцев и Куссуль. Дай Рыжему бог здоровья — он остался у нас один. Саша утонул совсем молодым, в Оке купаясь. А у Никиты организм просто не выдержал. Осталось только несколько фотографий: прогулка по Ленинграду на концерте дуэта БГ–Куссуль.
БГ прямо как Боб Дилан с губной гармошкой. Как бы намекает на корни своего творчества. А в нем, в БГ, как в океане — каждый может поймать свою рыбу. Но именно от того периода в голове осталась совершенно удивительная песня “Лети мой ангел, лети”. Насколько я понимаю, ее вообще мало кто знает и помнит.
Однажды БГ позвал на квартирник. Там был весь классический состав: Куссуль, Дюша, БГ, Сева Гаккель, Файнштейн. С этого фото живы только двое — БГ и Сева. Сам же квартирник оказался не в квартире, а в каком-то заброшенном индустриальном помещении. Первыми играли “Кино”, но на самом деле это были Гурьянов, Цой и еще кто-то, и они в основном били в рельсу и в жестянки. Наверно, это было русское рождение индастриала. Разобраться не успели, потому что пришли менты и всех повязали.
Мне до сих пор интересно — вот какого черта ментам было настолько нефиг делать, чтобы шляться и пресекать концерты на 10 зрителей?
Это одна из самых популярных фотографий БГ, но мало кому известно, что ее автор — я. Существует еще вариант — где он с сигаретой. Всего я сделал четыре отпечатка. Один подарил БГ, другой оказался у Цоя и, видимо, он попал в руки режиссеру Тимуру Бекмамбетову. Таким образом фото и оказалось в “Ночном дозоре” — на стене на кухне. И несмотря на то что там указан автор (все отпечатки я всегда подписывал по всем правилам), у меня никто не спрашивал разрешения. Как это всегда делают американские продюсеры. Например, при использовании обложки журнала “Медведь” в одном американском фильме, — продюсеры вынесли весь мозг бумагами и подписями по поводу отсутствия претензий (правда, в конце концов фильм так и не вышел).
Михаил Борзыкин на Камчатке. На самом деле, это он лежит на газоне возле редакции “Камчатской правды”, где я работал в отделе информации — единственная должность, где можно было быть беспартийным. Вечером будет концерт в Драматическом театре — “Зоопарк”, “Ноль” и “Телевизор”. Реальный рок-н-ролл — особенно от Майка. Это была, наверное, единственная настоящая рок-группа в стране.
Ну а после концерта молодой комсомольский начальник, столкнувшись со мной в коридоре, с тоской произнес: “Три-четыре гада мешают мне жить”… Было понятно, что будут разборки с его партийными боссами. Пришлось написать в заметке, что “группа “Ноль” поет песни о бессмысленности бесцельного труда: “Болты туда болты сюда — я такой работе очень рад”. Кстати, я реально не ожидал от Дяди Федора какого-то сексуального подтекста. Он был тогда асексуальным гением.
ДДТ конца 80-х — настоящая рок-н-рольная машина с барабанщиком Игорем Доценко и гитаристом Вадимом Курылевым. Ритм-секция, конечно, ломовая. И Никита Зайцев со скрипкой (он здесь затылком). Вот убей не помню, что они делали у меня в кабинете редакции. Наверное, это один из вечеров “Камчатского пресс-клуба”, которые организовывал по пятницам заведующий отдела информации Александр Абрамович Клячко. Привет ему в Гамбург — знатных артистов мы там увидели и показали: от Аллы Сигаловой до Шевчука со Жванецким. Причем, обычно на гребне неофициальной славы — местные коммуняки были не слишком злобные.
А ПОТОМ — РУССКИЙ РОК СТАЛО СКУЧНО СЛУШАТЬ НА МНОГО-МНОГО ЛЕТ. И НЕ СТОИТ В НЕМ ИСКАТЬ ТОГО, ЧЕГО НЕТ.
Мы же с Бобом просто пошли пить чай. Не прошло и 35 годков с той первой фотографии на скамеечке на улице Софьи Перовской.
