- Нет, я так больше не могу, - мама открыла дверь и вышла из комнаты.
- Я тоже так больше не могу, - Петя закрыл учебник и вышел вслед за мамой.
В кухне сидел папа, читал газету. Он посмотрел поверх очков на вошедшую делегацию и рассеяно спросил:
- Чего это вы так расшумелись?
- Сережа! Ну сделай ты что-нибудь с этим ребенком. Он «Лукоморье» выучить не может.
- Могу, - буркнул Петя, - просто он скучный.
- Сережа, ты слышишь, что говорит твой сын? Ему, видите ли, Пушкин скучный, - не унималась мама и сунула в рот сушку. Потом спохватилась и сказала сыну, - иж-жа тебя жабыла, што я на диете.
- Думаю, ему, что Пушкин, что Сушкин – разницы никакой. Он же толком с ним не знаком, - справедливо заметил папа, убирая газету в сторону.
- Вот пусть и познакомится, выучит «Лукоморье», - мама потянулась за второй сушкой, но вовремя спохватилась.
- Я же не виноват, что мне неинтересно, - оправдывался Петя, надеясь, что все пошумят-пошумят и займутся своими делами, как обычно.
- Да как тебе может быть неинтересно? Там же и про Бабу-Ягу, и про Кощея, и про Лешего!
-А я роботов люблю и человека-паука!
- Ну, уж извините. Тут Александр Сергеевич, конечно, сплоховал, - развела руками мама, - представляю, у Лукоморья дуб зеленый и человек-паук ученый.
- Ну не учится у меня и все тут, - топнул ногой Петя.
- Да я это стихотворение еще в садике выучила и до сих пор помню!
- Тогда память у детей хорошая была.
- А что, у памяти сейчас срок годности закончился? Или места на флешке не осталось? Сережа, я больше не могу. Теперь ты с ним воюй.
Петя взглянул на папу, надеясь, что тот скажет, что у него полно работы, и вообще, ребенок должен учиться самостоятельности.
- А чего тут воевать? – неожиданно весело отозвался папа. – Мы не просто познакомимся, мы сейчас с Пушкиным лучшими друзьями станем. Правда, Петя?
Петя такому настрою удивился и даже немного обрадовался, но все еще продолжал упрямиться:
- У меня уже есть лучший друг, Димка Мухин. И потом, друзей на переправе не меняют.
- Это коней на переправе не меняют, - уточнил папа, и немного подумав, добавил, - друзей, правда, тоже.
- Вот я и говорю, у меня Димка Мухин есть.
- А теперь у тебя еще и Сашка Пушкин появится!
Так на Александра Сергеевича Пушкина Петька еще не смотрел. Ему он всегда представлялся строгим и суровым. И почему-то мраморным. Хотя у Петьки с Пушкиным было одно сходство: у него тоже были черные кудрявые волосы. Петьке даже интересно стало, как это папа собирается его с Пушкиным подружить? Он рассмеялся и побежал за учебником.
Вернувшись в комнату, Петя увидел, как папа распахнул дверь балкона и внес туда стремянку. Забравшись на нее, он открыл верхнюю дверцу шкафа и вытащил рулон обоев.
- Петя, тащи ножницы!
Петя снова убежал в свою комнату, подпрыгивая от удовольствия: «что-то интересное сейчас будет»! Папа отрезал большой кусок от обоев:
- Теперь, фломастеры давай.
Петя снова стрелой унесся в комнату и принес черный маркер.
- Держи.
- А чего только один? Ты все неси.
- А сразу нельзя было сказать, - надулся Петя. – Что я туда-сюда должен бегать?
- Мы урок литературы совмещаем с физкультурой! – стихами заговорил папа.
Они разложили на полу лист обоев и уселись рядом. Папа нарисовал в центре листа высокое раскидистое дерево, обозначил кота овалом с треугольными ушами и длинным хвостом. И протянул от этого кота к дереву тонкую веревочку.
Папа прочел первое четверостишие, указывая рукой, то на кота, то на дерево:
У Лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом.
Папа водил фломастером от кота к дубу и обратно:
- Запомнил? Теперь ты.
- У Лукоморья кот зеленый, - начал Петя, попутно закрашивая кота зеленым фломастером.
- Да не кот, а дуб, - поправил папа и, выхватив фломастер у сына, принялся закрашивать им дерево.
- А кот было бы интереснее, - буркнул Петя и снова конфисковал у папы фломастер. - Это же сказка. А я никогда зеленых котов не видел. Может, заведем кошечку, или собачку, или рыбок золотых? – умильным голосом спросил Петя, пририсовывая рядом с котом кашалота.
- Пока Пушкина не выучишь, никаких кошечек-собачек, - донеслось из кухни.
- А ты не подслушивай, - отозвался папа. - У нас тут, можно сказать, мужская дружба завязывается. Ну, продолжим. Только давай без зеленых котов. Вдруг Сашка обидится.
- Какой Сашка?
- Как какой? Пушкин, конечно же.
И Петя с легкостью повторил первое четверостишие.
- Молодцом! – похвалил папа.
- Только знаешь, что? Лучше бы дуб был желтый.
- Это еще почему?
- Если дуб зеленый, значит, тут летом все происходит. А я осень люблю. Осенью у меня день рождения.
- А ты знаешь, что Пушкин тоже осень любил?
- Он осенью родился? – восторженно спросил Петя.
- Нет, Пушкин как раз-таки родился летом, но в осени видел особую прелесть. Есть даже такое выражение «Болдинская осень».
- От слова балда? – рассмеялся Петя.
- Сам ты балда! - обиделся папа. – Это имение такое было Большое Болдино. Там Пушкин какое-то время жил и много гениальных стихов написал.
- И он их все наизусть знал? – с подозрением спросил Петя.
- Все, - подтвердил папа, не моргнув глазом.
- О-ей! Давай дальше учить.
Когда они дошли до строчки «русалка на ветвях сидит», Петя спросил.
- А она что, сухопутная?
- Почему сухопутная? – не понял папа, рисуя на ветке дерева рыбу с человеческим лицом и длинными волосами.
- Ну, русалки обычно в воде плавают. Чего это она на дерево полезла?
- Так то обычные русалки, а у Пушкина - сказочные.
- Понял, - сказал Петя.
- Вобще-то русалки раньше с ногами были. Это уж потом они к нам из Европы с модными хвостами приплыли, - выглянула мама из кухни. – И еще они были очень красивые и стройные.
- Как наша мама, - подтвердил папа.
Мама кокетливо поправила волосы, смущенно улыбнулась и скрылась в кухне. Папа стал читать дальше:
- Там на неведомых дорожках,
- Следы невиданных зверей.
Петя усердно принялся рисовать следы по всему листу.
- Это у тебя не звери, а стадо динозавров пробежало, - заметил папа. – А нам еще избушку где-то пристроить нужно.
- Ты не переживай, сейчас пристроим.
И Петя начертил высокий дом-ракету на длинных спичках с лапами.
- Это, папа, современная высотная избушка на курьих ножках, чтобы здесь из всех сказок Бабки-Ёжки поместились.
- Неплохо, - заметил папа. – Закончатся у одной Бабы-Яги сушеные пауки или консервированные лягушки, она в соседскую дверь постучит и у другой такой же Бабки-Ёжки их в долг возьмет.
- Ага, это как мама к тете Ире за солью ходит.
- Думаю, мама у тети Иры эту соль добывает. Как уйдет, так потом час сиди и жди, когда она с соляных раскопок вернется, - громко сказал папа, чтобы мама услышала.
- А все потому, что кто-то эту соль в магазине купить забывает, - отозвалась мама.
- Опять вы спорите! – Петя дернул папу за рукав. – Давай дальше читать!
Наконец, они добрались и до витязей:
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных…
- А это уже морская пехота получается, - уверенно сказал Петя. – Только тоже сказочная.
- Соображаешь, - согласился папа, рисуя вместе с сыном тридцать человечков по схеме «палка-палка-огуречик».
Самому большому «огурцу» Петя пририсовал густые усы и бороду и довольный сообщил:
- А это дядька их морской. Пузатый с длинной бородой!
- Почему пузатый? Может он был такой же подтянутый, как я, - и папа с усилием втянул в себя живот. - Так, идем дальше, - и папа прочел следующее четверостишие.
- Ничего не понял, - сказал Петя. – Там королевич в теплоходе, стреляет в грозного царя?
- Да не в теплоходе, а мимоходом! Значит легко, попутно. И не стреляет, а пленяет, то есть в плен берет. Тогда еще пистолетов не было.
- Бедные, как они жили: ни пистолетов, ни планшетов? – посочувствовал Петя.
- А как ты живешь без супер-интуитивного мыслешпрота?
- Какого еще мыслешпрота?
- Вот видишь, а твои внуки будут удивляться, как ты без него жил и играл в допотопный планшет. Продолжим.
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит, - прочел папа.
- Во-от, а если бы у нее интернет был, она может не так бы грустила. Фотки в инстаграм выкладывала бы, на ютюбе видео про прически смотрела.
- И превратилась бы в глупую лягушку, - заметила мама.
- А тут твоя мама права, - согласился папа. – На чем мы остановились? Ага, нашел.
Там ступа с бабою-Ягой
Идет бредет сама собой…
- Знаю-знаю, что ты сейчас скажешь, - папа посмотрел на открывшего было рот Петю. – Что ступа у Бабы-Яги на автопилоте летает!
Петя восхищенно посмотрел на папу.
- Там Царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… Там Русью пахнет! – торжественно произнес папа.
- А у нас, кажется, котлетами пахнет.
- Эх, ты, Петя, Петя! Русский дух надо не носом нюхать, а понимать, что это воплощение мужества, верности, готовности к борьбе со злыми силами.
- Ага, а еще благородство, смелость и доброта.
Теперь уже папа посмотрел с восхищением на сына.
Повторяя четверостишия, они дошли до последнего, завершающего:
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый…
- И там я был, и колу пил, - с ухмылкой сказал Петя.
- Вот, когда станешь поэтом, в своих стихах пей колу, сколько влезет, - предложил папа, - а Пушкина все-таки не перевирай!
- Конечно, Пушкину легко было стихи писать: он и дуб, и кота этого видел. А я тут в четырех стенах сижу, света белого не вижу, - пожаловался Петя.
- Бедный ребенок, - посочувствовал папа и окинул взглядом стену, увешанную фотографиями улыбающегося Пети на фоне египетских пальм, крымских гор, пляжа Средиземного моря. – А ведь ты прав. Пушкин и впрямь видел этот дуб. Он, знаешь, какой огромный, мохнатый?
- И кота, и цепь золотую?
- Разумеется. Поэтому-то он и великий поэт, гений! Представляешь, какое воображение?
- Я тоже хочу на этот дуб посмотреть. Вдруг и я кота увижу или еще что-нибудь интересное? А может быть, целое стихотворение напишу.
- Прекрасная идея! – обрадовался папа. – На каникулах махнем с тобой в «Михайловское», там этот дуб до сих пор растет. Посмотрим, где Пушкин бывал, стихи писал. Смотри-ка, в рифму получилось.
- Пап, а мы точно поедем дуб смотреть? – уточнил Петя. Вечно родители обещают, а у них потом обязательно какие-нибудь важные дела гореть начинают.
- Конечно! – выдохнул папа.
Тут из кухни вышла мама и посмотрела на обойно-напольное творчество:
- Давайте вашу картину повесим.
На куске обоев не осталось пустого места. На нем скакали в разные стороны и громоздились друг на друге следы, коты, богатыри и скрюченный знак вопроса с короной на голове, в окружении желтых кружочков. Это, надо полагать, чах над златом Царь Кащей.
Пока папа пришпиливал кнопками картину к стене, Петя ураганом носился по квартире и декламировал стихотворение наизусть. Он оседлал швабру и, размахивая игрушечным мечом, пленял грозного царя. Царем была мама. Она хохотала от души и, конечно же, сдалась молодому королевичу.
После ужина папа устроился на диване и включил телевизор. Начался футбольный матч. В коридоре послышался шум, будто что-то тяжелое волокли по полу.
В комнату вошел Петя. Он с усилием прижимал к груди большую, увесистую книгу. Из-под мышки торчал пенал с фломастерами. Другой рукой он тащил за собой громадный рулон метровых обоев.
- Па-ап, - позвал Петя, еле удерживая вещи, - а давай еще и с Лермонтовым подружимся?!
