Булгаков как писатель мистический заслонил от нас писателя политического. Однако прототипы многих его персонажей - известнейшие политики.
Ленин предстает в зашифрованном виде в разных произведениях писателя, но сегодня поговорим о «Мастере и Маргарите».
Эпизод, в котором «спрятался» вождь, является почему-то самым непопулярным: я даже не смогла найти к нему иллюстрацию. Кинематограф также остался равнодушен к таинственному театру, где сдают валюту. Конечно, по сравнению с другими эпизодами этот далеко не самый красочный, но именно здесь и прячется классик марксизма-ленинизма.
Булгаков превращает Владимира Ильича в актера валютного театра, где упрямые зрители не торопятся сдавать денежные знаки зеленого цвета, а вместо этого смотрят странное представление, прихлебывая жидкий капустный суп.
Вместо привычного антуража из броневика и апрельских тезисов – сцена и пушкинский текст, поэтому распознать вождя не так просто.
В редакции 1937-38 этот актер именуется Илья Владимирович Акулинов. (Игра с народными именами – Ульяна – Акулина. Такая игра – излюбленный прием шифровки в романе. Об аналогичной игре с собачьими кличками Треф – Тузбубен – можно прочесть здесь.)
Акулина, кстати, переводится «орлиная». Орел – символ имперской власти. Большевики создали не демократию, а монархию, намекает автор.
Поскольку за такие «игры» можно было попасть в места не столь отдаленные (а у Булгакова все же была призрачная надежда опубликовать роман), он меняет имя на неузнаваемое: Савва Потапыч Куролесов.
Куролесов – и не фамилия, а просто печальный вздох автора: большевики порядком «покуролесили».
То, что вождь предстает в роли черствого рыцаря, перед которым рыдает обездоленная женщина с сиротами, - это отсылка к статье «Ленин у власти» из парижской газеты «Иллюстрированная Россия» за 1933г: «Когда ему указывали на то, что даже дети рабочих (…) недоедают и даже голодают, Ленин с возмущением парировал претензию:
- Правительство им хлеба дать не может. (…) За хлеб нужно бороться с винтовкой в руках. Не сумеют бороться – погибнут от голода!»
Конферансье призрачного театра подводит неутешительный итог жизни вождя : “… чертогов он никаких не воздвиг, а, наоборот, кончил очень скверно, помер к чертовой матери от удара на своем сундуке с валютой и камнями».
