Пушистых красавиц из Дании и Голландии, Юрик даже не рассматривал – уж очень они ценами кусались. Однако и наши родные ёлки не радовали – ни ценником, ни видом. Реденькие ветки, желтизна в иголках – дрянь, а не новогоднее чудо.
― Что? Такие деньги за это?
― Мужик, ну а ты бы ещё первого января пришёл. Чего тянул-то? Хорошие ёлки уже разобрали, ― торгаш в огромной енотовой шапке и неуклюжем ватном комбинезоне снисходительно усмехался сквозь густые усы.
Юрик помялся немного и сделал последнюю попытку:
― Может, скинешь немного?
― Ага, скину. Первого января приходи – отличные скидки будут, ― продавец был явно настроен шутить, пока не выбесит клиента окончательно. Только Юрик и без того был в бешенстве. Ему из всего этого языческого обряда хватило бы и веточки от ёлки или сосны, но жена упёрлась – ей непременно нужна была елка или сосна целиком, да такая, чтоб под самый потолок и пышная, как на праздничных открытках. Не понимает она, что в жизни не бывает, как на картинках. Хотя, даже если бы она приняла вот это, с жёлтыми иглами, уже сам Юрик ни копейки усатому не даст – принцип. Но и без ёлки или сосны ночевать домой не явится – тоже принцип. В общем, дурацкая ситуация – совсем как в старом пластилиновом мультике, где мужик с дефектом речи бродил в лесу по прошлогоднему снегу.
Вот и Юрик не нашёл другого выхода, как отправиться в лес – благо жили на окраине. Молча забежал в квартиру, сунул за пазуху туристический топорик и, пряча глаза от жены, выскочил за дверь. Только лес был не так близко, как виделось с балкона. А ёлок в нём было и того меньше, а те, что были, выглядели намного хуже, чем на развалах усатого остряка. В азарте поисков новогоднего трофея, Юрик не сразу заметил, как стемнело. Фонарик бил узким лучом, превращая окружающий бархат лесного сумрака в совершенно непроницаемую тьму. Юрик не сразу решился признаться себе, что окончательно заблудился. А ещё он устал и замёрз. Несколько раз он споткнулся и рухнул лицом в сугроб. Снежок, при свете казавшийся пуховым покрывалом, теперь царапал кожу не хуже груды битых стёкол.
Телефон ожидаемо разрядился. Юрик бродил в стылой мгле, стуча зубами от страха и холода. Наконец, он не выдержал и немую мольбу обратил в отчаянный призыв, завопив срывающимся голосом:
― Ауу-у! Люди-и-и-ы-ы! Есть здесь кто-нибудь?
Юрик кричал, с каждой минутой теряя надежду. Он чувствовал, что ещё час – и он замёрзнет настолько, что не сможет двигаться, а там – всё, закончит свои дни под старой ёлкой… или сосной. Однако, ему повезло – вдали показались огни в сопровождении негромких голосов. Огни приближались. Вскоре всхлипывающего Юрика подхватили под руки и повели куда-то. Рассыпаясь в безответных благодарностях, Юрий покорно брёл через сугробы, потеряв счёт времени. Пришёл в себя он только в слабо освещённой комнате, ощутив всем телом живительное тепло. Ему казалось, что он придремал слегка на лавке возле натопленной печи. А теперь открыл глаза и увидел, что его пристально рассматривают пятеро мужчин, сидящих за столом у противоположной стены. Их одежды казались Юрику странными, но он никогда не судил всяких хипстеров за их вкусы – сам ведь ни разу не Дольче Габана.
― Здравствуйте. Спасибо вам. Без вас бы я точно замёрз.
― С наступающим, Повелитель!
― Что? ― Юрик решил, что ему послышалось, но ему повторили уже хором:
― С наступающим повелитель. Мы рады, что нашли тебя.
Вперёд вышел мужик в свитере с оленями, по виду - старший среди равных:
― Понимаешь, когда приходит пора, священный лес даёт нам Повелителя – того, кто будет безраздельно править нашей страной, беспокоясь о справедливости и благе для каждого из своих подданных. Прошлый повелитель давно оставил свой пост, а священный лес до сих пор был пуст. Народ устал от безвластия. Так что, ты, Повелитель, очень вовремя пришёл. Это воистину новогоднее чудо!
Прочие бородачи в свитерах одобрительно загудели, а старший обратился к Юрику напрямую:
― Может, будут какие-нибудь пожелания? Не тушуйтесь, Повелитель – всё, что в наших силах, исполним.
Юрик попытался задуматься над предложением, но язык, будто сам по себе, брякнул:
― Мне бы ёлку попушистей или сосну.
В ответ среди бородачей прошёл гул разочарования. «Олений» свитер развёл руками:
― Вот тут у нас закавыка – хорошие ёлки и сосны у нас перевелись. Только за границей, у заносчивых безбородых усачей, но они нам не продают.
Юрик внезапно почувствовал, как изнутри поднимается волна возмущения. И тут нет ёлок! Юрик понимал, что его «накрывает», но остановиться уже не мог:
― Что значит «не продают»? Тогда собирайте всех мужчин, раздавайте оружие – это война. Мы им покажем! Захватим города и сёла, мужчин заставим ёлки сажать и валять валенки, а женщин – на хозяйство. А ещё, отберёте из пленниц тех, что покрасивей и приведёте мне, ― Юрик окончательно разошёлся. Он кричал, размахивал руками и брызгал слюной. Он даже не заметил, как бородачи разочарованно переглянулись, встали из-за стола и стали медленно окружать его ложе. Откуда ни возьмись, появилась подушка, которая плотно прижалась к лицу. Юрик стал задыхаться. Он пытался вырваться, но его плотно держали за руки и за ноги. Откуда-то издалека, сквозь пелену удушья, доносились голоса:
― А я давно говорил – надо завязывать с этой Ксенократией. Находим в лесу всяких попаданцев, передаём им власть, а потом расхлёбываем. Попаданцы – лохи!
― Что толку от твоего ворчания. Во-первых, это – древняя традиция, а во-вторых – кто страной править будет? Может, ты или ты? Вот то-то и оно. Как там прошлый правитель говорил? Все мы – долбанные хипстеры. А мы такие и есть. Ладно, оттащим этого поскорее в Священный лес, может «поменяют» на кого получше.
Юрик очнулся, ощутив холод и болезненный укол в районе правой ягодицы. Он дёрнулся, но услышал такое успокаивающее:
― Ну, ну, милый, не рыпайся. Это витамины.
Юрик обернулся и понял, что лежит на койке в больничной палате. Он не помнил, как здесь оказался, но с облегчением осознал, что всё его руководство неведомой страной оказалось всего лишь сном. Осознал с облегчением и… с долей разочарования. Пожилая медсестра убрала пустой шприц:
― И что вас всех под Новый год в лес тянет? Вроде, и не пьяный. Ну, ты спи, спи – супруге твоей уже сообщили. После четырёх явится навестить.
Юрик послушал совета и, отвернувшись к стенке, попытался задремать. Однако, в голове звучали всё время какие-то навязчивые голоса. Запомнилась, как водится, последняя фраза:
― Простите нас, Повелитель. Мы пошли против воли судьбы, которая назначила вас. Но мы всё исправили. Война вот-вот окончится, мы побеждаем. Ваш трон пока свободен. Ждём с нетерпением, а пока примите в дар самую лучшую ёлку и сосну, а ещё – десять самых красивых пленниц, которые исполнят всё, что изволите пожелать.
Голос звучал так отчётливо, что Юрик вздрогнул и обернулся:
― Что?
Однако, в палате не было никого, если не считать мужика в пижаме, что сидел на соседней койке. Его одутловатое лицо явно намекало на пагубное пристрастие к горячительным напиткам. Тот почесал затылок и пробубнил:
― Я говорю – есть чего пожевать?
― Нет.
― А курево?
― Тоже нет.
Юрик никак не мог забыть того, что услышал во сне. Бред какой-то – зачем ему теперь ёлка или сосна? Сосед по палате, продолжая ворчать что-то под нос, забрался под одеяло, но, будто вспомнив что-то, махнул рукой в сторону окна:
― Слушай, по поводу того, что мужик тут говорил, приятель твой. Ты бы решил чего с девчонками, ну, с пленницами, ха. А то зима всё-таки – замёрзнут, под окнами-то стоямши.
Ну, как, ребята, окунулись в холодок после июльского жара? Лучшим ответом будет "палец вверх".
