Торговец на пляже продаёт пальмы. Большая белая женщина с интересом рассматривает товар. Восточный мужчина, учуяв фибры широкой русской женской души, начинает вовлекать легковерную в разговор, достав из корзины два пышных куста:
- Это папа. Это мама. Две недели папа и мама в горшок, потом дети, и убрать папа.
- Развод что ли?, - тревога в голосе и озадаченный взгляд соотечественницы. Разрыв после детей хоть и привычен, но лучше о таком заранее не знать, пусть дело касается даже семейства пальмовых. Вдруг ростки испытают стресс и больше никогда не станут такими крепкими и зелёными, как папа. - Развод? Нет, я правда говорю! Ю спик инглиш? Фазер и мазер тогезер, четырнадцать дейз, и фазер гуд бай! Андерстенд?
- Это мама? Это папа?, - дамские пальчики в массивных кольцах переходят от одного куста к другому. - Ес! Брать?
- А если я не буду их... ну, того, - жестом показывает неизбежный итог счастливой семейной жизни всех несчастных пар, - то окей?
- Пфффф... Окей, - жажда денег в этот раз оказалась выше проблем семьи и детей, - я дать вам мама, папа и мама. Два мама!
- Два мама?, - у женщины округлились глаза, - Один папа и два мама?
Все-таки другой менталитет. Такое неприкрытое свингерство. Скрепы едва выдержали. - Да! Два мама и папа - успех!, - с этим утверждением сложно согласиться, но вряд ли можно поспорить.
Большая белая женщина достала маленький чёрный кошелёк и вытащила 20 не кровных, но уже ставших родными динар. - Тогда нужен ещё один папа! Все-таки русские не сдаются.
