Лавочник воззрился с ленивым интересом, под толстыми стёклами очков оказались водянистые глаза навыкате, как у огромной жабы. Да и сам он похож на толстую жабу в грязно-жёлтом дождевике. На прилавке стоят высокие корзины полные мелкой рыбешки с небрежно воткнутыми ценниками на палочках.
— Чё надо?
Голос дребезжащий, похожий на гортанное кваканье, я с трудом подавил гримасу отвращения.
— Не подскажите где тут ближайшая гостиница? А то время к ночи, а спать на вокзале совсем не ахти…
Лавочник смерил меня долгим взглядом, на миг показалось, глаза выскочат из орбит на тонких жгутиках. Лицо опухшее, широкое, как казан, а меж глаз спокойно поместится револьвер. Нос щекочет едва заметный смрад тухлой рыбы.
— Ну вооон там, в конце дороги, видишь домишко в три этажа с острой крышей.
— Спасибо.
Я поспешил отойти, про себя проклиная судьбу, затянувшую в этот убогий городишко, на самом краю мира. Дорога уходит вниз детской горкой, древний асфальт пестрит лужами и глубокими трещинами. Редкие прохожие бросают косые взгляды, не удивительно, городишко маленький и уродливый, новое лицо редкость, как солнечное затмение.
С другой стороны, жильё копеечное и море близко, можно с минимальными тратами открыть лагерь, например, для лечения от интернет-зависимости. Пройдя мимо трухлявого столба с провисшими проводами, глянул на мобильник.
— И сигнала нет…идеальное место!
Далеко внизу, за чахлым частоколом деревьев плещется море. Раскалённый шар солнца медленно уходит за горизонт, оставляя на воде широкую дорожку слепящих бликов. Войдя в гостиницу, поперхнулся от запаха плесени и сырых тряпок. Девушка портье мило улыбнулась, невольно улыбнулся в ответ.
— Добрый вечер, прошу простить за запах. В подвале прорвало трубы, но уверяю вас, в номерах его нет.
— Хорошо, а как вы узнали, что мне нужен номер?
— Я вас раньше не видела, а дело к ночи.
— Хех…ладно, мне бы комнату снять…
Девушка с улыбкой положила на стойку ключ.
— Вот, второй этаж, комната номер три.
—… и сколько я должен?
— Считайте подарком заведения.
В комнате действительно не пахнет, но убранство веет аскетичностью советского общежития. Кровать с металлической сеткой укрытой тонким матрасом и желтоватой простыней, без одеяла, хотя по такой жаре это даже плюс. Из окна видно скудно освещённую улочку, с пьяным бомжом под столбом и нависшую над морем луну.
— Однако, стемнело быстро.
Сбросив рубашку на кресло, скинул кеды у двери и грохнулся в кровать. Сетка заскрипел, через матрас злорадно впилась в спину. В дверь настойчиво постучали, ругаясь под нос неуклюже встал, стараясь не скрипеть, получилось плохо. Открыв дверь замер с медленно отвисающей челюстью, на пороге стоит девушка — портье, голая по пояс.
— Не против если я зайду?
— Нет…я только «за»!
Бомж проснулся от жуткого скрипа, разносящегося по улице приливными волнами. Разразился неразборчивой бранью и на четвереньках пополз прочь, безуспешно стараясь встать на ноги.
Тяжело дыша поднялся с кровати, не одеваясь распахнул окно, вряд ли ночью кто будет шататься по улице. Ну, а коли будет, мне стыдится нечего. Прохладный, пропитанный морем воздух слизнул пот с груди, я глубоко вдохнул. Силы медленно возвращаются, обернулся к девушке на кровати, оперевшись о подоконник.
— Ты ко всем так приходишь или я особенный?
— Ещё какой! Единственный молодой парень на весь городок!
— Это я удачно приехал!
По её лицу пробежала тень.
— Да…кхм…удачно…
Внимательно оглядел её, действительно хороша, и лицом, и телом.
— Даже жаль, что завтра уеду…
— Не уедешь.
— И что же меня остановит? — игриво спросил, возвращаясь на кровать.
— Отсюда ещё никто не уезжал…
Утренний воздух обдает бодрящей прохладой, довольно улыбаясь прошёл мимо лавочника к вокзалу. За ночь на дороге поубавилось луж, стали видны глубокие выбоины…
— Какого чёрта?
Вокзала нет, ни здания, ни железной дороги. Далеко позади послышался квакающий смех лавочника.
