Тут, помню, кто-то интересовался, как там Веник поживает. Ну, что я вам могу сказать… Точно не знаю, но маман периодически сообщает, что Веник – скотина. Из этого я могу сделать безошибочный вывод, что Веник живёт отлично.
Ещё маман очень любит, когда мой сын, а по совместительству её внук, приходит к ней в гости. И особенно – если внук остаётся на пару-тройку дней с ночёвкой. И не только потому, что она почти классическая бабушка с пирожками. Точнее, с борщом, потому что её борщ – это шедевральный шедевр, и её внук готов есть бабушкин борщ на завтрак, обед, ужин и ещё регулярно им перекусывать. А бабушка, соответственно, готова варить обожаемому внуку борщ 365 дней в году без отпуска и отгулов.
В общем, не только поэтому. В смысле – не из-за борща и хорошего внучьего аппетита.
А потому, что когда мой сын находится в гостях у бабушки, Веник, как бы это сказать… он становится «где-то». На всё время пребывания внука у бабушки Веник-скотина преображается в Веника-воспитанного. Аккуратно ходит в лоток не больше трёх раз в день, перемещается по квартире вдоль стеночки с идеальной осанкой, кушает только из своей мисочки и только тогда, когда позовут. Всё остальное время изображает кота-невидимку. Маман счастлива вдвойне: внук хорошо кушает, а Веник молчит!
В иное время ВениаминКарлыч позволяет себе исключительные непотребства. Как-то: выпрашивание еды в ультимативной форме, игривое разбрасывание наполнителя лотка, жадное и безобразное пожирание герани и проч. и проч.
Требования жратвы начинаются с рассветом: лишь только начинает светлеть на востоке, как перед маман является Веничья морда:
- Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало! Вот оно я, твоё солнце! Корми!
Мы с маман всегда путаемся, чьи это строки – то ли Фета, то ли Тютчева? Оба они родину любили нежно и романтично. Вот откуда русскую поэзию знает ВениаминКарлыч – вопрос. Видимо, это я взрастила в нём лирическую душу. Я такая, да.
Меж тем лирическая Венина душа требует еды отнюдь не лирическим тоном. Гадко и пронзительно вереща, он тычет на свою пустую миску и между делом норовит укусить хозяйку за пятку. Хорошо ещё, что маман у меня – классический «жаворонок», и вставание в пять утра для неё не самоубийство.
Если бы подобное происходило со мной, то, конечно, русская поэзия в исполнении Веника стала бы прямой дорогой к самоубийству. Не моему, а Веника. Видимо, он это как-то явно чует. Поэтому очень и очень «любит» меня и мои визиты.
Вот, например, буквально на днях мы гостили у маман в полном составе: а именно – пришли на ужин. Вы тоже любите ходить на ужин к маме, правда?
Она рассказала, что в ожидании ужина у ВениаминКарлыча было чудесное настроение. Душа его пела и стремилась к самовыражению. Ничего лучше русской поэзии для этого не подходит, поверьте! Помните продолжение?
«Рассказать, что отовсюду
На меня весельем веет,
Что не знаю сам, что буду
Петь - но только песня зреет».
В отличие от поэта, Веник прекрасно знает, о чём петь, и песня действительно зреет и так и рвётся из широкой Вениковой груди.
- Веня! Да заткнись ты уже! – маман не ценит усилия Вениковой музы.
- Рассказать, что с той же страстью,
Как вчера, пришел я снова,
Что душа все так же счастью
И тебе служить готова!
Самозабвенно распевает кот. От полноты чувств подходит и распахивает пасть на хозяйкину пятку: просто так ждать ужина – ужасно скучно.
- ВЕНЯ!!!
Вот поэтому (и не только) Веня – скотина.
И тут в квартиру открывается дверь… Веник ещё не знает, кто это, поэтому, всё так же распевая во всё горло, идёт проверять визитёра. Обычно это почтальон с пенсией, соседка «за солью» или мамина приятельница «потрындеть». Все эти лица Венику симпатичны, потому что громогласно восхищаются его «широкой костью» и удвительной красотой экстерьера, и называют его породистым. Как многие мужики, Веник падок на грубую лесть и на баб.
Но это не соседка и не почтальон. Это – я!
Первые пару секунд Веник ещё не понимает, что произошло. Почему ему вдруг стало неуютно и повеяло холодом неумолимой депрессии… Откуда этот зловещий хохот?! Почему за ласковой речью он явно чувствует яд?! Почему этот голос ему до боли знаком?!
О-о-о, он знает ответ на все эти вопросы. «Но лучше бы не знал, - думает Веник. - Лучше бы я маленьким сдох! Мама, роди меня обратно!».
- Ве-е-е-еничек! Привет, котя! – я вижу, как ВениаминКарлыч «рад» меня видеть.
Веник замирает, слегка приседает и так, на полусогнутых, мелко тряся объёмной кормой, испаряется за любимое кресло. Вот посмотрите. Внимательно. Вы думаете, это что?
А если не догадались сразу, то вот – поближе.
Видите?! Я даже заранее подготовила фотик, потому что всегда, когда я прихожу к маме, я наблюдаю сию картину: Вениамин Карлович бдит. Не обманул он моего ожидания в и этот раз.
Этот глаз не врёт, правда? В этом глазу – весь ужас и вся боль Веникового мира. Мира, в котором есть я.
Обычно мы просто ужинаем, общаемся и уходим. Пару-тройку часов, зажмурившись и стиснув зубы, Веник как-то переживает.
Но в этот раз я решила его-таки сфотографировать для вас. Откровенно говоря, получилось у меня не очень. Потому что для хорошей фотки модель должна расслабиться. Но, боюсь, если Веник расслабится в моём присутствии, то нам срочно придётся бежать за тряпкой и ведром. Так что – вот вам Веникова корма. Тоже ничего себе картинка, если вы, конечно, любите большие попы.
- Веничек, - говорю я, - ну, Веничек же! Смотри, сейчас вылетит птичка!
- Хосподибожемой, - нервно сглатывает Веня. – Какая птичка! Какая птичка! Спасити-памагити…
Я невольно чувствую себя тем клоуном из «Оно»: такой иррациональный ужас плещется в Вениковых глазах.
А вот Вениамин Карлыч старательно делает вид, что его нет. Просто нет. Всё.
Но я твёрдо настроена сделать фото котика.
- Ребёнок, - говорю я сыну. – А ну-ка, достань Веню, я его сфотаю.
«Ребёнок» радостно кидается маме на помощь. Так-то он добрый и милый мальчик, но Веник просто заставляет слегка поглумиться над собой. И «ребёнок» тянет Веника из его, казалось бы, неприступного укрытия.
- Ы-ы-ы-ы! – упирается Вениамин. – Памагы-ы-ы-ы-ти! – негромко и глухо стонет он.
Для пущего эффекта мы пытаемся уложить красиво Веника на кресло. Ага…
- Ну, Веня! Ну ладно тебе! – уговариваю я кота.
Веник мелко-мелко сглатывает и облизывает губы. Ему хочется, чтобы все фотоаппараты и фотографы немедленно исчезли с лица земли! А вот тут я пытаюсь сделать с Веником селфи)))
А вот тут я пытаюсь сделать с Веником селфи.
- Вся жизнь – тлен и бесконечная мУка, - обречённо говорит Веник. И вот тут это ясно видно, мне кажется.
На этом мы фотосессию и завершили. Но не потому, что Веника пожалели. Просто мама ужинать позвала!
P.S. Это Фет, оказывается, а никакой не Тютчев!
Читайте, подписывайтесь, ставьте лайки, делитесь в сетях - вам не скучно, а мне приятно)))
