Расширенный комментарий к книге Марка Хукера "Толкиен русскими глазами"
Автор: Александр СЕДОВ (с)
4. Казус буй
Марк Хукер нередко ставит себя на место переводчика в СССР, точнее усаживается за его письменный стол, - и тут же замечает по другую сторону призрак советского цензора (наподобие того, как хоббиты видели умертвий в Могильниках). Переводчики и вправду проявляли на бумажном листе чудеса героизма и находчивости лишь бы книга Толкиена в том или ином виде прорвалась к советским читателям. Из страха, что редактор завернет книгу обратно, переводчик где-то смягчал обороты речи, искал обходные фразы, заменяя одни слова другими, близкими по смыслу, но, по мнению Марка Хукера, не такими меткими, как желал бы английский писатель. Все эти примеры купирования Хукер именует либо «паранойей холодной войны» (распространенный термин в американских гуманитарных науках и журналистике), либо «советским комплексом неполноценности перед Западом». В других же случаях тот же самый переводчик, наоборот, выказывал неожиданную отвагу, предпочитая демонстрировать между строк диссидентский кукиш. Например, Наталья Рахманова, как полагает американский исследователь, целенаправленно вставляла в речь героев сказки «Хоббит» слово «бог», чтобы досадить советскому атеизму.
Примеры таких купюр Марк Хукер старательно подшивает к «делу Толкиена», высказывая иногда довольно спорные суждения о намерениях советского переводчика вложить тот или иной советский/антисоветский смысл в толкиеновский текст. В итоге, американский читатель получает представление о «русском Толкиене» через обширные пояснения о Ежове, ГУЛАГе, Солженицыне, авоське, штрафбате, Холодной войне, красном знамени и советской бюрократии. Нельзя сказать, что все домысливания американского учёного грешат против истины, - ведь и знаменитый перевод Муравьева сделал из отставного волшебника Сарумана, бежавшего в уютную Хоббитанию, - нового мелкопакостного Генералиссимуса, загнавших бедных хоббитов в Исправноры (у Толкиена прямых аллюзий в отношении Сталина нет – Саруман называет себя Шефом, а тюрьма зовется тюрьмой). О большинстве «улик», предъявленных Марком Хукером, можно спорить, их можно отвергать или защищать. За исключением, пожалуй, случая, который я бы назвал, «Казус буй».
Марк Хукер пишет:
С.64 - «В III главе («Короткая передышка»), в сцене, где Эльронд рассматривает мечи, найденные в пещере троллей, он говорит, что клинки были сделаны «Высокими эльфами Запада, моими родичами» (H.61). Рахманова исключила из своей версии упоминание Запада, и «Высокие эльфы» стали «древними эльфами».
«Мечи старинные, работы древних великих эльфов, с которыми я в родстве» (Р Х1976.51, Х2002.41).
Такое вымарывание, вероятно, стало результатом комплекса неполноценности Советов в вопросах военной технологии. Они целиком, вплоть до копирайта, скопировали печатные платы американского эхолокационного буя и хвастались, что их технология лучше. Для цензора, чувствительного к подобным вопросам, неприятным был бы сам факт, что мечи, которыми так восхищался Эльронд, сделаны на Западе. Потенциально эта фраза могла ошибочно восприниматься как ссылка на превосходство западной военной технологии, и раз так, то ее следовало убрать».
«Казус буй», на мой взгляд, лежит за гранью серьезного, и, кажется, я понял почему.
Цензоры, конечно, знали, что советские граждане умеют читать между строк (в том числе переводную художественную литературу), потому что сами были советскими гражданами. И к моменту публикации «Хоббита» в СССР (в 1976 г.) они уже были глубоко разочарованы в советской электронике. Но, вот так, чтобы в волшебном мече-кладенце разглядеть американский эхолокационный буй? Так и хочется воскликнуть словами из анекдота: что за нелепые фантазии?! и – почему автору на ум пришел буй, а не автомат Калашникова, если уж искать современные аналоги старинному мечу?!
Не кроется ли за этой ассоциацией какого-нибудь комплекса – психологического и военно-промышленного одновременно?
После того, как в начале третьего тысячелетия армии Запада освободили иракцев и афганцев от собственных тираний, встал вопрос о перевооружении местных полицейских. Западные стандарты требовали отказа от старых автоматов Калашникова взамен на новые американские полуавтоматические винтовки М16. Иракцы и афганцы отказались перевооружаться, так как знали, - как когда-то и советские цензоры (и весь советский народ), - что изделие Калашникова и лучше, и практичнее и надежнее. В регулярных телерепортажах о терактах из Афганистана и Ирака до сих пор можно видеть местных полицейских, разгуливающих с русским оружием наперевес. Вот почему неожиданно всплывший в книге мистера Хукера эхолокационный буй сигнализировал моей интуиции, что автор, возможно, подгоняет свои гипотезы под утвердившиеся американские стереотипы о России (не это ли имел ввиду Марк Хукер, написав в предисловии, что книга рассчитана на американскую аудиторию?). И тут уже волей-неволей начинаешь искать и в других местах книги нестыковки или натяжки. (Как, например, один блоггер, ворчливо заметивший, что историческая часть монографии это аккуратно законспектированные статьи с толкиенистского сайта «Арда-на-Куличиках». Впрочем, сделать хороший обзор – важная часть научной работы.)
Ухватись автор за более очевидную аналогию – за автомат, а не за буй – и часть архитектуры этой главы обрушилась бы, похоронив под обломками полные иронии примеры «русского первородства в науке», которые Марк Хукер вытащил из пыльной Советской Энциклопедии. И не было бы повода вспомнить инженера Попова, провозглашенного в 1950-е гг. изобретателем радио (случай с Поповым, кстати, не так однозначен, как может подумать американская публика) или естествоиспытателя Можайского, «опередившего братьев Райт», как писала Советская Энциклопедия в те годы. Упоминание кампании борьбы с «низкопоклонством перед Западом», которая проводилась при позднем Сталине, разумеется, не может не подогреть интерес у западного читателя, изучающего Россию.
Уж не знаю, чей призрак мог стоять по другую сторону от компьютера Марка Хукера, когда он готовил к печати свою монографию, - может, призрак коммунизма, а, может, призрак Адама Смита с невидимой рукой рынка, диктующей автору популярное изложение, - но, прочитав его исследование, американский читатель, вероятно, придет к ожидаемому выводу. Своеобразие русской культуры, - частью которой, несомненно, стали переводы книг Толкиена, - зиждется на Сталине, комплексах, цензуре, русском фатализме, ну и, ко всему прочему на русском языке. Может быть, это правда. Но только – часть правды.
А. С.
Продолжение следует...
Предыдущая 3 часть - Советская правда и китайская грамота
