Алексей Зазнайкин

В августе 2024 года страна проснулась от новости, которая даже для привычного к чернухе информационного поля показалась запредельной. Московский банкир Александр Липатов выбросил из окна многоэтажки свою жену Милену и годовалого сына Тимофея. Потом, словно очнувшись, попытался выйти из окна сам, но, наверное, испугался. СМИ ухватились за историю с предсказуемым энтузиазмом: внезапный психоз, образцовая семья, разрушенная психической болезнью, которую диагностируют позже. . Красивая картинка для репортажей — успешный мужчина, любящий отец, внезапное помешательство...

Якутия встретила меня так, будто проверяла на прочность. Минус тридцать, полярная ночь — такое ощущение, что природа решила устроить кастинг на роль стойкого оловянного солдатика. Командировка на полгода в край вечной мерзлоты казалась приговором, хотя и с возможностью условно-досрочного освобождения по выслуге лет. Я тогда еще не знал, что эта земля станет моим похоронным маршем. Говорят, северные города похожи друг на друга как казенные письма — одинаковая канцелярщина, одинаковые штампы. Панельки советской закалки, улицы в ледяном панцире, люди в меховых куртках размером с медведя...

В русском языке есть замечательное выражение — «от хороших не уходят». Обычно его произносят с видом человека, который только что открыл фундаментальный закон природы, сродни всемирному тяготению. Чаще всего эту мантру повторяют женщины, причем с таким убеждением, что спорить становится бессмысленно. Это своего рода заклинание, священная формула, которая должна защитить от реальности так же надежно, как крест защищает от нечистой силы. Вот только реальность, как известно, в заклинания не верит....

Пятнадцать лет назад я был уверен, что знаю, как строится крепкая семья. Рецепт казался простым: любовь, доверие, общие цели, дети. Добавить щепотку терпения, приправить взаимным уважением – и вуаля, получается то самое семейное счастье из рекламы йогуртов. Сейчас, разбирая документы для развода, я понимаю, что забыл про один важный ингредиент – регулярную проверку на свежесть. Первые странности начались примерно год назад. Лена вернулась как-то с работы и объявила, что у неё появилась новая подруга...

Современный информационный ландшафт переполнен историями о домашнем насилии. Женские форумы, телеграм-каналы, социальные сети — везде звучит один и тот же нарратив: мужчина-агрессор и женщина-жертва. Картина мира рисуется простая: с одной стороны — грубые самцы, едва спустившиеся с деревьев, с другой — хрупкие создания, вынужденные терпеть их выходки. Удобная схема. Понятная. И абсолютно лживая, если смотреть на криминальную статистику без розовых очков. Следователи со стажем, те самые люди, которые...

Знаете, раньше я читала эти душещипательные истории в интернете — как мужчины испаряются при виде двух полосок на тесте — и крутила пальцем у виска. Ну серьезно, думала я, листая очередной пост в духе «он ушел за сигаретами и не вернулся». Какие байки, какая чушь. Мужчина — это же не дым, не утренний туман над болотом, не призрак из дешевого хоррора. У него есть работа, друзья, привычка по субботам ходить в один и тот же бар. Как можно вот так взять и раствориться? Оказалось — можно. Более того,...

В 2018 году российский суд вынес приговор актёру Константину Кордо-Сысоеву: одиннадцать лет колонии строгого режима за убийство собственной жены. Шестьдесят девять ударов гвоздодёром. Эксперты до сих пор спорят о мотивах, адвокаты — о косвенности улик, а журналисты тиражируют привычную формулу: агрессор-мужчина и жертва-женщина. Но если отойти от удобных схем и попытаться разобрать механику произошедшего, картина становится куда сложнее и неприятнее для всех участников. Константин Кордо-Сысоев —...

Мне двадцать семь. Достаточно, чтобы окончательно запутаться в том, кто ты и зачем всё это. Я сижу на кухне — нет, я застрял на кухне, как будто это последняя станция перед окончательным растворением. За окном дождь. Какой-то безнадёжный, скучный, как этот день, как вся моя жизнь сейчас. Он стучит по подоконнику одной и той же монотонной дробью. Четыре дня. Из четырнадцати данных мне на «осмысление». Как будто за две недели можно осмыслить, как твоя жизнь стала анекдотом, в котором ты — неудачливый персонаж второго плана...

Я всегда считал себя человеком с головой. Не гением, конечно, но тем, кто не наступает на одни и те же грабли дважды. Учился хорошо, без волшебного пенделя. Поступил сам. Работать начал рано — сначала помогал школьникам с алгеброй, потом подрабатывал за компьютером, делая какие-то сайты и программы. К двадцати пяти годам у меня была своя квартира в ипотеку, приличная должность в местной конторе, где я руководил парой проектов. Жизнь напоминала аккуратно собранный пазл: все детали на месте, картинка складывается...

Живу я уже более сорока лет, и все эти сорок лет пребываю в состоянии глубочайшего недоумения. Не того недоумения, что испытываешь, когда видишь цены на бензин или слушаешь прогноз погоды на неделю (который неизменно врет). Нет, это недоумение более фундаментальное, экзистенциальное, если хотите. С детства меня пытались убедить в простой истине: женщин надо любить и уважать. Просто так. По факту рождения. Как будто они какая-то особая каста, священные коровы нашего времени. Понимаете, я не против любви и уважения — я вообще за все хорошее против всего плохого, как говорится...

Как я выиграл суд за ребенка у бывшей жены: история отца-победителя Листая старые фотографии, я невольно улыбаюсь. Вот сын заканчивает второй класс – гордый, с портфелем наперевес, как покоритель Эвереста с флагом. А вот он совсем маленький, четырёхлетний карапуз, улыбающийся на фоне ёлки с облезлым дождиком. Между этими снимками – не просто годы, а целая эпопея, сравнимая по накалу с осадой средневековой крепости. Правда, осаждал я не стены, а государственные инстанции, а в роли дракона, охраняющего...

Третий день. Квартира напоминает склеп, где захоронены остатки моей биографии. Водка в стакане уже не пьётся, а просто существует — тёплый, неприятно-пахнущий сироп. Лёд растаял ещё вчера, но добавлять новый как-то не приходит в голову. Рука, та самая, что описала нелепую дугу и встретилась со щекой Риты, ноет тупым, назойливым напоминанием. Я разглядываю суставы, будто впервые их вижу. Инструмент предательства. Телефон лежит в двух шагах, чёрная зеркальная плитка. Он не звонит. В его молчании — целая вселенная презрения...