Записки на страницах

Ольга Николаевна, бывший главный бухгалтер, а ныне — идейный вдохновитель и главнокомандующий шести соток в дачном поселке «Тихая за́водь», свято верила в магию земли. Земля, в отличие от людей и квартальных отчетов, никогда не врала. Посадишь огурец — вырастет огурец. Посадишь петунию — будет петуния. Все честно, предсказуемо и понятно. Именно этой кристальной ясности ей так не хватало последние десять лет после выхода на пенсию. Ее дача была ее крепостью и ее произведением искусства. Каждый кустик...

Антонина Сергеевна Ветрова, женщина пятидесяти четырех лет от роду и двадцати пяти по состоянию души, твердо верила, что лучший антидепрессант — это не таблетки, а хороший, сложный рецепт. Чем больше в рецепте шагов, экзотических ингредиентов и требований к точности, тем меньше в голове остается места для мрачных мыслей о выросшем сыне, который звонит только по воскресеньям, и о предательских морщинках у глаз, которые не берет ни один крем. Сегодня в ее программе был торт «Эстерхази». А для «Эстерхази» требовался не только особый абрикосовый конфитюр, но и особое, боевое настроение...

Я стояла перед обшарпанным кирпичным зданием с вывеской «Камеры хранения „Тихая Гавань“» и чувствовала себя героиней второсортного детектива. Не хватало только проливного дождя и саксофона за кадром. Но дождь был вчера, а из музыки — только тоскливое карканье вороны на ржавом фонарном столбе. Внутри у меня всё дрожало, как осиновый лист, но отступать было поздно. Мой внутренний библиотекарь, привыкший к порядку и справедливости, требовал докопаться до истины. Предыдущая часть рассказа: За конторкой...

На секунду мир сузился до трех точек: холодные глаза красивой женщины, испуганный голос Аркадия из глубины дома и этот распахнутый чемодан, набитый чужой жизнью. Мой мозг, привыкший к спокойной каталогизации книг, вдруг заработал с бешеной скоростью, как у суперкомпьютера, которому поставили задачу вычислить последнюю цифру числа Пи. Бежать. Нужно было бежать, причем так, чтобы не вызвать подозрений. Прошлая часть: — Ой! — я картинно хлопнула себя по лбу, изображая внезапное озарение. — Простите,...

Лидию Петровну, женщину под шестьдесят, неугомонную и деятельную, подруги за спиной звали не иначе как Лидуся-хлопотунья. И ведь было за что! Энергия из нее так и перла, не давая присесть ни на минуту ни ей самой, ни тем, кто оказывался рядом. Дети – трое – давно разлетелись из родительского гнезда, обзавелись своими семьями, оставив ее одну в просторной «трешке» в центре города. Квартира эта, казалось, до сих пор хранила отголоски прошлого: то звонкий детский смех, то яростные споры повзрослевших отпрысков, то умиротворяющую тишину редких семейных вечеров...

Марина Сергеевна Полонская, женщина, чей возраст элегантно замер где-то между «еще хоть куда» и «уже можно на дачу», в очередной раз убеждалась, что генеральная уборка сродни археологическим раскопкам. Никогда не знаешь, на какой скелет в шкафу или, в ее случае, на чердаке старой дачи, наткнешься. Дача эта, доставшаяся от родителей, была ее тихой гаванью, убежищем от шумной Москвы и, что уж греха таить, от воспоминаний о бывшем муже, который три года назад упорхнул к фитнес-тренеру с белозубой улыбкой и полным отсутствием морщин...

Меня зовут Лариса Витальевна, и я работаю в библиотеке. Да-да, можете начинать хихикать. Обычно при этих словах люди представляют себе седой пучок, очки на кончике носа и грозное «Тс-с-с!». Спешу разочаровать: пучок у меня, конечно, бывает, но исключительно из соображений удобства, а очки я ношу модные, в роговой оправе. Мне тридцать два, и моя личная жизнь напоминает полку с редкими изданиями — выглядит солидно, но никто не берет почитать. Мой единственный постоянный кавалер — пушистое чудовище...

С самого утра этот день пошёл наперекосяк, будто кто-то нарочно разбросал на её пути препятствия. Он не просто не задался, он словно издевался над ней. Сначала Оля проспала, вскочила с кровати, когда будильник уже давно замолк, и от этого проклятого ощущения опоздания по телу побежали мурашки. Потом, когда в спешке одевалась, умудрилась облить кофе свою любимую белую блузку, в которой планировала идти на важную встречу. Пришлось переодеваться, теряя и без того драгоценные минуты. На работе был просто...

Комната поплыла перед глазами. Цифры на экране ноутбука — 1 430 рублей 17 копеек — казались злой, издевательской насмешкой. А слова Стаса, произнесенные виноватым шёпотом: «Я снял их утром. И отвёз маме», — звучали глухо, как будто из-под воды. В этот миг Аня не почувствовала ни ярости, ни желания кричать. Внутри что-то оборвалось, и наступила звенящая, холодная пустота. Предательство оказалось не горячим, как раскаленный металл, а ледяным, замораживающим все чувства. 1 часть рассказа: — Ты отдал ей всё, — это был не вопрос, а констатация факта...

Воскресный обед у свекрови для Ани давно превратился из семейной традиции в еженедельное испытание на прочность. Каждый раз, стоя перед зеркалом в прихожей, она тщательно осматривала себя, словно перед выходом на сцену, где ее ждал самый строгий и придирчивый критик — Тамара Павловна. Сегодня Аня надела новое платье — скромное, но элегантное, василькового цвета, который так шёл к её русым волосам и серым глазам. — Ты у меня красавица, — Стас подошёл сзади и обнял её за плечи, уткнувшись носом в макушку...