Из жизни Ангелины

Настенные часы показывали без десяти семь, когда Светлана откинулась на спинку потёртого офисного кресла и потянулась так, что хрустнули все косточки. За окном моросил нудный октябрьский дождь, а в комнате пахло растворимым кофе и сигаретным дымом — Инга, её лучшая подруга и коллега по бухгалтерии, только что затушила «Мальборо» в переполненной пепельнице. — Слава богу, пятница, — протянула Инга, поправляя начёсанную чёлку. — Ещё бы этот Семёныч со своими авансовыми отчётами достал! Сидит до последнего, а потом неси ему всё на блюдечке...

Дождь барабанил по асфальту, когда Толик услышал этот звук — тонкий, почти неразличимый среди шума воды. Детский плач. Он замер у входа в парк, сжимая в руке мокрый капюшон. Что-то внутри него сжалось: это чувство он знал с пяти лет, когда впервые понял, что значит спасать. Тогда, в садике, все случилось за секунды. Овчарка сорвалась с поводка, её оскал был направлен на маленькую Лизу у песочницы. Толик даже не думал — просто бросился между ними. Воспитательница кричала, родители потом плакали над его больничной койкой, а он лишь спросил: "Лиза цела?" Шрамы на руке остались...

Из квартиры одинокой старушки доносились странные звуки. Открыв двери, соседи увидели, что… Впрочем, об этом чуть позже. А пока что Наташа Кольцова, задыхаясь, тащилась по лестнице старой мурманской девятиэтажки, проклиная лифт, букет хризантем и собственную щедрость. — Восьмой этаж! — простонала она, переводя дух на очередной площадке. — Лен-ка могла бы и на первом поселиться! Ноябрьские сумерки уже сгущались за грязными окнами подъезда. Где-то внизу завывал ветер, а Наташа, укутанная в драповое пальто ещё маминых времён, упрямо карабкалась вверх...

Слова пожилой преподавательницы прозвучали как гром среди ясного неба. Компания друзей, собравшихся за праздничным столом, разбежалась в одночасье, словно школьники, застукавшие себя на месте преступления. Но что же такого страшного могла сказать тихая учительница, чтобы разрушить многолетнюю дружбу двух семей? Всё началось много лет назад, когда Максим и Григорий были молодыми и полными надежд парнями. Познакомились они в мореходном училище — оба мечтали покорять океаны, оба клялись дружбой до гроба...

Доброго времени суток, с вами Ирина, и сегодня я расскажу вам историю, которая заставит вас задуматься о том, где проходит грань между терпением и самоуважением. Представьте: вы лежите на диване с ноутбуком, проводите онлайн-совещание с подчинёнными, обсуждаете рост продаж на двадцать три процента, и тут... БАХ! На вас выливают ведро ледяной воды. Не в переносном смысле, а самое настоящее ведро. С водой. Холодной. Именно так начался один обычный рабочий день Виктории Соколовой, тридцатидвухлетней директора по маркетингу крупной косметической компании...

Телефон завибрировал на кухонном столе, как заведённый будильник «Слава». Дарья вытерла руки о выцветшее полотенце и глянула на экран. «Свекровь» — высветилось на дисплее. Она поморщилась, словно откусила кусок лимона. «Дашенька, ты видела, какую сумочку подарил Максим Оксаночке? Прямо от Версаче! Я тоже хочу такую на юбилей. Ты ведь помнишь, что мне скоро шестьдесят?» Дарья перечитала сообщение три раза. Потом ещё раз. Нет, ей не показалось. Свекровь действительно намекала на сумку за полторы тысячи долларов...

Андрей впервые увидел её в тот августовский день, когда его «девятка» застряла на размытой дождём дороге где-то между Богом и чёртом. Грязь по колёса, мобильник без сети, а в кармане — пачка денег от утренних закупок. Идеальный день, чтобы пожалеть о выборе профессии. Полгода назад он с красным дипломом по маркетингу обивал пороги офисов, где секретарши смотрели сквозь него, как сквозь стекло. «Перезвоним», — врали они, и Андрей понимал, что не перезвонят. Потом появился Лёха с предложением поработать закупщиком на рынке...

Дарина зашла в аудиторию 403 ровно за три минуты до начала пары по корпоративным финансам. Нашла свободное место в третьем ряду, достала ноутбук и приготовилась конспектировать. Столичный университет встретил её не так радушно, как она ожидала, — огромные потоки студентов, высокие цены в кафешках и это вечное ощущение, что ты здесь чужак. Профессор Зверев славился тем, что мог завалить вопросом даже отличников. Сегодня он вызвал парня из первого ряда — высокого, в идеально отглаженной рубашке. Тот встал, и Дарина невольно обратила внимание на его спокойную уверенность...

Игорь Сергеевич стоял перед шкафом с платьями и чувствовал, как внутри всё кипит. Руки сами тянулись швырнуть что-нибудь тяжёлое в эту чёртову мебель — пусть вдребезги, к чертям собачьим! Сорок два года вместе, сорок два! И вот на тебе — съехала к родителям, как какая-то обиженная девчонка. — Это всё он, — прошипел Игорь, сжимая кулаки. — Точно знаю. Кто-то ей мозги пудрит. Сама бы никогда не посмела. А ведь всё началось так буднично. Умерла тёща — ну что ж, с кем не бывает. Игорь даже на похороны поехал, хоть старуха его всю жизнь выносила мозг своими нравоуказаниями...

Дина проснулась от звонка в четыре утра. Телефон вибрировал на тумбочке, подсвечивая темноту спальни холодным светом. «Леша» — высветилось на экране. Она знала — ничего хорошего. — Таня в тюрьме, — голос мужа был каменным. — Родила там. Девочку. Дина зажала рот ладонью. Таня. Его младшая сестра, которую он последние два года проклинал за связь с этим Антоном. Бандит, наркоман, красавчик с пустыми глазами — Дина видела его всего раз, но запомнила навсегда. Запомнила, как Таня смотрела на него. Как будто он был воздухом, без которого нельзя дышать...

На дачном участке Савельевых стояло тихое, почти ленивое утро. Пчёлы гудели над розами, в теплице пахло влажной землёй, а соседский кот, крадучись, пробирался к грядке с клубникой, будто к особой военной тайне. Ирина Савельева сидела на скамейке у дома, листала старый журнал с рецептами и то и дело морщила лоб: то ли шрифт мелкий, то ли настроение не читательское. На ней был аккуратный халатик в мелкий цветочек, волосы собраны в тугой пучок, как всегда. Её муж, Николай, возился во дворе. Подпорки...

Лена мчалась по вечернему городу, сжимая в руках бутылку вина и коробку с тортом. Сердце билось где-то в горле — сегодня Андрей обещал особенный вечер. Может, наконец-то заговорит о свадьбе? Она улыбнулась своим мыслям и нажала на звонок. — Открыто! — донёсся его голос из глубины квартиры. Лена толкнула дверь и замерла на пороге. В прихожей валялись детские кроссовки, а из комнаты доносился заливистый детский смех. Андрей вышел навстречу с извиняющейся улыбкой, держа на руках пятилетнюю девочку с растрёпанными косичками...