Я ЧИТАЮ

– Сергей, ты сидишь? Присядь, если стоишь. Папа женился. – Что? Лена, какая женился? Ты о чем? – О том и говорю. Папа женился. На девчонке. Ей двадцать восемь лет, Сережа. Двадцать восемь! Маме еще полгода не прошло... – Погоди, погоди. Какая девчонка? Откуда? – Откуда-откуда. Из поликлиники, где же еще. Медсестра. Анна ее зовут. Он мне сегодня позвонил, как ни в чем не бывало, и сообщил: мол, хочу тебя познакомить с женой. С женой, понимаешь? Я думала, что у меня сердце остановится. В трубке повисла тишина...

– Мама, ну что ты так смотришь? Перестань, ты меня пугаешь. Анна Петровна стояла посреди комнаты и не могла сдвинуться с места. Ноги словно приросли к полу. Она обводила глазами стены, углы, шкафы, и с каждой секундой ее лицо становилось всё белее. Где сервиз? Где картина деда? Где ковер, который лежал здесь сорок лет? – Оля... Оленька, где... где мои вещи? Дочь отвернулась к окну, поправила волосы. Говорила быстро, нервно, не глядя в глаза. – Мам, я же объясню сейчас. Не надо так сразу. Ты только приехала...

– Андрей, ты что, серьезно? – Галина Петровна смотрела на него с таким возмущением, словно он предложил продать ее в рабство. – Витьке нужны деньги на ремонт. Это же его семья, понимаешь? Его жена ждет ребенка, а ты тут копейки считаешь! Андрей стоял у кухонного стола и чувствовал, как внутри что-то сжимается. Опять. Опять этот разговор. Опять он виноват. Он работал с восьми утра до восьми вечера, его спина ныла от постоянного сидения за чертежами, голова раскалывалась от бесконечных расчетов, а дома его встречали не горячим ужином и добрым словом, а новыми требованиями...

– Сто двадцать рублей на творог? – Ирина держала чек перед лицом свекрови, как обвинительный приговор. – Я же говорила – только девяносто девятирублевый! Валентина Петровна сжала руки в кулаки. Пальцы побелели. – Там... там был только такой свежий, – прошептала она. – Девяносто девятирублевый весь просроченный был... – А ты проверяла срок годности? – Ирина шагнула ближе. – Или опять врешь? – Не вру я... – Молчи! – невестка резко развернулась к компьютеру, где в таблице были расписаны все расходы...

– Кто эта женщина на фотографии? – Ирина держала телефон мужа так крепко, что побелели костяшки пальцев. Сергей обернулся от окна, и она увидела, как на секунду его лицо исказил страх. Всего на мгновение. Потом он взял себя в руки. – Какая женщина? Дай посмотрю, – протянул он руку. – Не подходи, – ее голос прозвучал тише, чем она хотела. – Та, которая пишет тебе "Скучаю, любимый" и присылает фото в нижнем белье. Та, с которой ты переписываешься уже полгода. Сергей замер. Ирина видела, как работает его мозг, лихорадочно подбирая оправдание...

– Посмотри, что я нашел, – Андрей положил перед женой распечатку банковских переводов. – Твоя мать за последний год получила пятнадцать миллионов от каких-то стариков. Люда побледнела, схватила листок дрожащими руками. – Это ошибка... Мама помогает им оформлять субсидии... – Субсидии? – он ткнул пальцем в строчку. – А это что? Перевод от одинокой пенсионерки Антоновой за "оформление наследства"? Твоя мать мошенница, Люда! – Не смей так говорить! – она вскочила. – Она просто помогает людям с документами! – Помогает? – Андрей достал пачку других бумаг...

– Мама, это правда? – голос Кирилла дрожал. Он стоял в дверях гостиной, держа в руках папку с документами. Валентина Петровна застыла с чашкой в руке. Лицо потеряло цвет. – Что ты... откуда у тебя это? – Отвечай, правда или нет? – сын шагнул ближе. – Ты действительно писала в опеку на Лену? Требовала проверить, хорошая ли она мать? Невестка вышла из кухни, вытирая руки о фартук. Лена была спокойна. Слишком спокойна для человека, которого только что оклеветали перед органами опеки. – Это я показала ему, свекровь, – произнесла она тихо...

– Пап, кто эти люди на фотографии? – дочь показывала на снимок, где отец обнимал незнакомых женщину и детей. Отец замер у порога. В руках дочери была фотография, которую он считал надежно спрятанной в старом кейсе на антресолях. – Верни это немедленно, – голос его дрогнул. – Я убиралась на антресолях, мама попросила. Нашла целую коробку. Пап, кто эта женщина? А мальчик и девочка? – Это... коллеги по работе, – он протянул руку за снимком. – Коллеги? – дочь отступила. – Почему тогда ты их обнимаешь, как родных? Почему у девочки твои глаза? Мать вошла в комнату с полотенцем в руках...

– Саша, Лена, присядьте, – мать говорила так тихо, что они с трудом разбирали слова. – Мне нужно вам кое-что сказать. Брат с сестрой переглянулись. Мать выглядела страшно. Бледная, руки дрожали. В глазах такая мука, что Лена сразу испугалась. – Мам, что случилось? Ты заболела? – она подошла ближе, но мать отстранилась. – Тридцать два года назад... в роддоме... – она зажмурилась. – Я подменила вас. В комнате повисла гробовая тишина. Александр замер с чашкой кофе на полпути ко рту. Лена медленно опустилась на диван...

– Мария Ивановна? Вы не платите по потребительскому кредиту уже три месяца, – мужской голос в трубке звучал сухо. – Какой кредит? – она села на стул. – Я никаких кредитов не брала! – По нашим данным, вы оформили кредит на пятьсот тысяч рублей полгода назад, – настаивал собеседник. – Это ошибка! – голос ее дрожал. – Мне семьдесят лет, откуда у мне кредит? – Документы были предоставлены, подпись ваша. Готовьтесь к визиту судебных приставов. Когда она повесила трубку, в голове пронеслось: документы...

– Мама, нам нужно поговорить, – Андрей стоял на пороге кухни, держась за косяк. Лицо каменное. Валентина Ивановна обернулась от плиты, где жарила котлеты. Сердце кольнуло. Она знала этот тон. Так он говорил, когда в детстве разбивал что-то ценное и боялся признаться. – Что случилось, Андрюша? – она вытерла руки о фартук. – Ты больше не прописана в квартире. Слова повисли в воздухе. Валентина не сразу поняла их смысл. Котлета зашипела на сковородке, запахло гарью. – Как это не прописана? – она шагнула к нему...

– Что это за письмо? – Валентина держала в руках белый конверт с логотипом банка. – Оно адресовано тебе, но почтальон положил в наш ящик. Муж резко обернулся от телевизора. Лицо побледнело. – Давай сюда, – он протянул руку. – Это реклама какая-то. – Здесь написано "Уведомление о задолженности", – она разглядывала конверт на просвет. – Виктор, ты брал кредит? – Валя, отдай письмо, – в его голосе появились металлические нотки. – Прямо сейчас. Она медленно вскрыла конверт. Пальцы задрожали, когда глаза наткнулись на цифры...