꧁Подслушано у самовара꧂

Присаживайся-ка, голуба моя, поближе к печке. Слышишь, как поленья трещат? Уютно. Вот и Васька, кот-то мой, уж пригрелся, мурчит, шельмец, как трактор в поле. На-ка, испей чайку с мятой, я его давеча заварила, запашистый он, душу греет. А я тебе, покамест вьюга за окном воет, расскажу, чего на свете-то бывает. Ох-хо-хо... Годочков мне уж много, почитай, девятый десяток разменяла. Всякое видала, да вот случай один, что надысь со мной приключился, доселе сердце скребет. Встретила я, стало быть, девчушку одну весной...

Телефон пиликнул. Очередное списание. Ну, думаю, опять бензин? Смотрю сумму. Офигеваю. Пять тыщ. В аптеке. Я на кухне стою, половник в руке застыл, суп остывает уже, а в голове — звон. Просто звон. Какой, к черту, аспирин за пять кусков? И так вторую неделю. Андрей стал какой-то... ну не знаю. Дерганый. Телефон экраном вниз кладет. Классика, блин. Типа, я не знаю, что это означает. А я знаю. Спасибо, в курсе! Не маленькая. Приходит поздно. Говорит — пробки. Какие пробки в нашем Зажопинске в девять вечера? В общем, бред...

Он стоял в дверях. Прямо в уличных ботинках. Грязь на линолеуме. Опять. Я только помыла. Час назад. С "Мистером Пропером". А он даже ноги не вытер. Смотрит на меня. Взгляд такой... сквозь. Как будто я — тумбочка. Или микроволновка. (А я и правда в собственном доме чувствую себя предметом бытовой техники). И выдает такой: «Где борщ? Я звонил, сказал же, что еду». В приказном порядке. Не с просьбой, нет. С претензией. С требованием. Как в ресторане, где официант нерасторопный. А у меня внутри что-то щелкнуло...

— Какая еще учеба в твои-то сорок пять? Совсем из ума выжила? Ольга вздрогнула. Голос мужа, Андрея, привычно резанул по живому, смешался с шипением масла на сковороде, где уже румянились его любимые котлетки с чесночком. — Андрюш, ну мы же говорили... — Это ты говорила! — отрезал он, тяжело садясь за стол. — Лепетала что-то про курсы, а я думал — блажь очередная. Потрындишь и забудешь. Он был хозяином. Королем на своей маленькой кухне. А она — его вечная обслуга. Полезная часть интерьера...

— Марин, ты же сестра. Как ты можешь нам отказать? Это бесчеловечно! Слава смотрел на неё своими честными, голубыми глазами, точь-в-точь как у мамы, и в этих глазах плескалась такая искренняя обида, будто это она у него последнее отбирала, а не наоборот. Он сидел на её кухне, в её уютной, выстраданной квартире, пил чай с бергамотом и пытался заставить её же почувствовать себя виноватой. Виноватой за то, что она в сорок два года вкалывала, отказывая себе во всём, чтобы скопить эту сумму...