Улыбнись и Попробуй

— В этот раз без лука, — произнесла Маша вслух, словно давая себе обещание. Тридцать первое декабря. Кухня наполнялась запахами праздника. На разделочной доске лежал очищенный картофель, рядом — острый нож. Маша взяла первую картофелину и начала резать. Мелкие, ровные кубики — каждый не больше горошины. Она работала сосредоточенно, откладывая нарезанное в стеклянную миску. На столе уже ждали своей очереди другие ингредиенты. Варёная морковь остывала на тарелке. Солёные огурцы лежали на бумажном полотенце — она специально достала их из банки заранее, чтобы стёк лишний рассол...

— С Новым годом, дорогая!.. — громкий голос Натальи разбился о закрывшуюся дверь. Глухой стук замка прозвучал как пощёчина. Две женщины остались стоять на лестничной клетке с бутылкой шампанского и пластиковыми стаканчиками в руках. В другой руке у каждой было по мандарину — жалкий ответный дар от соседки. Где-то внизу хлопнула входная дверь, с улицы донеслись звуки фейерверков и пьяный смех. Кто-то этажом выше крикнул в окно поздравление. А здесь, на третьем этаже, повисла тишина. Вера первой опустила руку со стаканчиком...

— Ну что, как обычно, собираемся у нас. Уже традиция. Диана уставилась в экран телефона. В семейном чате мелькали смайлики с конфетти, гифки с шампанским. Свекровь уже расписывала, какую селёдку под шубой приготовит — но принесёт только её, разумеется. Людмила Сергеевна спрашивала про вегетарианские блюда для дочери. Диана положила телефон на стол. За окном медленно падал снег, оседая на подоконнике мокрыми комьями. Из гостиной доносился звук телевизора — Игорь смотрел хоккей. Максим уже спал. Она прокрутила чат вверх...

— Я переложила вам полотенца по цветам, так правильнее, — Валентина Павловна стояла посреди кухни молодой семьи, держа в руках стопку только что выглаженных кухонных полотенец, и внимательно следила за лицом невестки. Она явно ждала взрыва — скандала, обиды, язвительного замечания. Её плечи были напряжены, подбородок слегка приподнят, готовый к обороне. Но Алина лишь кивнула, сказала «спасибо» и ушла пить чай в комнату, оставив свекровь в полной растерянности. Валентина Павловна впервые за много лет почувствовала себя...

— Мам, я продала папину квартиру. Тряпка выскользнула из рук Галины Петровны и шлепнулась в ведро, брызги полетели на линолеум. Она выпрямилась, придерживаясь за край стола. На плите тихо булькал забытый чайник. — Как продала? — голос сел, будто простыла. — Оля, ты что натворила? В трубке зашуршало, дочь явно ходила по комнате. — Всё нормально, мам. Покупатели хорошие, молодая пара. Деньги уже перевели. Галина Петровна опустилась на табуретку. Перед глазами встала отцовская двушка на Ленина — коричневый сервант с хрусталем, его кресло у окна, где он любил читать газету...

— Вы к кому? Голос незнакомой женщины звучал спокойно, почти приветливо. Она стояла в дверном проёме квартиры Воронцовых в домашнем халате, держа в руках кружку с надписью «Лучшая мама». Ту самую кружку, которую Анна подарила Илье на прошлый День отца — шутливо, потому что детей у них пока не было. Анна молча смотрела за плечо женщины. На вешалке висела чужая куртка цвета хаки, рядом — детская курточка с машинками. На полу стояли детские ботинки с мигающими подошвами. Из глубины квартиры доносился запах жареной картошки и звук работающего телевизора — кто-то смотрел мультфильмы...

— Аня, это я. Опять деньги нужны. Анна Морозова стояла на кухне своей квартиры во Владивостоке и смотрела в темное окно, за которым мигали огни порта. В одной руке она держала чашку чая, в другой — телефон. На часах было половина одиннадцатого вечера. Сестра не звонила четыре месяца — ни на Новый год, ни когда Машку положили в больницу с осложнением после гриппа. Но позвонила сейчас. Анна знала, о чем пойдет речь, еще до того, как нажала кнопку ответа. Знала по тому, как долго вибрировал телефон — Марина всегда ждала до последнего гудка...

— Извините, можно без шоколадки? — Алиса протянула плитку обратно кассирше. Девушка за кассой равнодушно кивнула и отменила позицию. Алиса отвернулась, чтобы не видеть сочувствия в глазах стоящего позади мужчины. В корзине остались макароны «Экстра» — три пачки по цене двух, лоток куриных бёдер с жёлтой наклейкой «минус тридцать процентов», пачка чая за сорок девять рублей. Телефон завибрировал. Банковское уведомление высветилось на экране: перевод 18 000 от Ковалева И.С. Комментарий платежа состоял из четырёх слов: «На еду...

Семейный ужин у родителей проходил как обычно — шумно и суетливо. В доме собрались обе семьи: старший сын Алексей с женой Верой, младшая дочь Ксения с мужем Дмитрием и их трёхмесячной дочкой Машей. Нина Павловна разливала борщ, Машенька спала в родительской спальне. Сергей Иванович искал салфетки в буфете. Дмитрий сидел во главе стола — место, которое он занял как-то само собой после свадьбы. Откинувшись на спинку стула, он лениво помешивал ложкой в тарелке и вдруг произнёс с той уверенностью, с какой обычно констатируют очевидные факты: — Ну логично же: вам трёшка не нужна...

Утро выходного дня начиналось с привычного звука — размеренного, методичного капания воды. Кап. Кап. Кап. В однокомнатной квартире Раисы Петровны этот звук стал таким же неотъемлемым, как тиканье настенных часов. Под кухонной раковиной стояло пластиковое ведро из-под краски — белое, с засохшими потёками по бокам. Саша машинально подложил под него ещё одну тряпку, серую от времени и влаги. Его движения были автоматическими, отработанными за годы визитов к матери. Вика присела на корточки рядом с мужем и поморщилась...

— Закажи что-нибудь. Мне сегодня не до этого. Илья замер в дверях кухни, чувствуя, как ледяная вода просачивается сквозь носок. Он опустил взгляд: под раковиной расползалась лужа, та самая, о которой он говорил еще в прошлом месяце. Свет не включал — не хотел видеть остальное. Но и в темноте различил контуры: гора посуды в мойке, разводы на столе, пакеты с чем-то забытым. Алина сидела на подоконнике, поджав ноги, освещенная экраном ноутбука. Не обернулась. Даже не подняла головы. Он стянул мокрый носок, бросил в угол и открыл холодильник...

Поздний вечер окутал кухню синеватым полумраком. Марина стояла у окна, одной рукой осторожно покачивая слинг с засыпающим четырёхмесячным Артёмом, другой — держа телефон у уха. Голос мужа звучал тревожно, с плохо скрытым укором: — Мариш, они уже выехали. Мама сказала — надеется, что ты всё сделала «как положено». Ты же понимаешь, она не любит сюрпризов… Марина закрыла глаза. В раковине высилась башня немытой посуды, на плите пусто, а Артём наконец-то затихал после трёх часов непрерывной истерики...