Истории о личном

— Хм... А что, в принципе, сойдешь, — слышу за спиной задумчивый голос начальницы. — Кира, пойдем со мной. Быстрее, времени нет. Я застываю. В одной руке держу на весу практически пустую банку с кофе, во второй — ложку. Потом до меня доходит смысл сказанного начальницей. Я недоуменно хлопаю ресницами. Что значит «в принципе, сойдешь»? Куда это я сойду? Для чего сойду? И вообще, если уж на то пошло, меня тут быть не должно, ведь рабочий день закончился два часа назад. Я печально вздыхаю. Что начальнице понадобилось от меня в такое время? Хочется притвориться, что меня нет...

— Мама я так не хочу! Я хочу жить своей жизнью. — Мне нужна твоя помощь, — заявила мама и повесила трубку. Злата плакала долго и безутешно. Потом решительно поднялась из-за стола, вытерла слёзы и тихо сказала, глядя в пустоту: — Нет, мама. Я ни за что не позволю сделать со своей жизнью то, что сделала с твоей жизнью бабушка. Нет! Я буду бороться, чего бы мне это ни стоило. Она чувствовала, что будет нелегко и это будет борьба за жизнь. Потому что то, как жила мама, Злата с трудом могла назвать нормальной жизнью...

Это была обычная, интеллигентная семья. Сергей Николаевич – учитель математики в школе, Анна Васильевна – участковый врач. Поженились они, когда уже окончили вузы и как молодые специалисты прибыли по распределению в один районный центр. Роман был красивым и скоротечным: через полгода Сергей повел Анну в ЗАГС. Еще через год родилась у них чудесная девочка. Назвали ее Марией, в честь бабушек: обе носили это благословенное имя. Дочь росла красавицей, умницей, спортсменкой, комсомолкой. Родители не могли на нее нарадоваться...

Девушка уже не сопротивлялась. Равнодушно наблюдала, как белокурый молодой человек с красивыми синими глазами закрепляет узлы на её тонких, балетных лодыжках, как проводит по ним рукой, и, наконец, кивает чернокожему парню: "пакуем"! Ей на голову надевают мешок из грязной, пористой ткани, он воняет устрицами и йодом. Дальше сколько-то времени она ещё слышала шум мотора и наконец ничего. Только плеск волн. — Прощай, красотка! — говорит молодой человек, — мне так жаль, что твоё классное тело станет добычей крабов...

-Лен, ухожу я. - прокашлявшись, каким-то чужим, бесцветный голосом сказал Олег. -В гараж, что ли? - машинально буркнула Лена, вскользь глянув на мужа. -Нет. Лена, я от тебя ухожу. К другой женщине... Недочищенная картошка выпала у нее из рук и, подпрыгивая, бодро покатилась под стол. Лена какое-то время наблюдала за ее бегством, пытаясь переварить сказанное, потом круто развернулась и в упор посмотрела на мужа. Наконец-то до нее дошел смысл сказанного. Со стороны можно было подумать, что она спокойна, как неподвижная скала посреди океана...

— Я не поеду. Опять слушать глупости всякие, надоело. — Макс, это твоя мать. Если что, ты потом себе не простишь, — проговорила Клава, надевая куртку. — Ты куда? Ночь на дворе! Автобус последний уже ушёл. У тебя денег много, чтобы на такси разъезжать? — возмутился Макс. Клава ничего не ответила, только взяла с полочки в коридоре ключи в потёртой кожаной ключнице. Это были запасные ключи от квартиры свекрови. — Ну и ведись, как дурочка, на её бредни, а я не буду, — недовольно проворчал Макс, когда понял, что жена настроена решительно...