Алхимия чувств

— Мам, я… я всё знаю, — сказала я, с трудом дыша. Он стоял молча. Даже не попытался оправдаться. Свекровь посмотрела на него, потом на меня — и сказала то, чего я не забуду никогда: — Мужчины не изменяют просто так. Значит, ты не давала ему тепла. Я не сразу поняла, что она сказала. Я — не давала? Я вспоминала, как ждала его ночами, как проверяла, жив ли после бесконечных “друзей”, “работ” и “задержек”. Как пыталась говорить, а в ответ слышала: — Не начинай. Ты слишком всё усложняешь. А теперь оказалось — виновата я, потому что не согревала...

— Ты серьёзно? — голос свекрови звенел от возмущения. — Ты выбрал ЕЁ? — Мам, хватит, — тихо сказал он. — Она — моя жена. — Жена? Она разрушила тебя! Я тебя таким не растила! Я стояла в коридоре, держась рукой за стену — чтобы не соскользнуть вниз. Она никогда меня не любила. С первого дня — взгляд «она недостойна», фразы «ты слишком уверенная», «слишком самостоятельная». А после свадьбы — постоянный контроль: — Ты плохо кормишь. — Ты его от семьи отдаляешь. — Ты вообще знаешь, как должна себя вести жена? И он молчал...

— Я решила, что поступлю на курсы, — осторожно сказала я, будто признавалась в преступлении. — Зачем? — мама даже не подняла глаза от телевизора. — Хочу развиваться… Может, потом попробую сменить работу. — Тебе и так нормально. Не выдумывай. Я замолчала. Не потому что согласилась — просто в голове щёлкнул старый сценарий: «Не высовывайся. Будь удобной. Не смей хотеть большего, чем тебе дали». С детства мне повторяли: — Скромность украшает женщину. — Главное — семья, остальное — капризы. — Умные женщины молчат, когда взрослые говорят...

— Ты должна быть благодарной, — сказала мать, когда я в первый раз сказала «я устала». — За что? — спросила я тихо. — За всё, что мы для тебя сделали. Мы жизнь на тебя положили. Это был не разговор. Это был приговор. Я вспомнила всё: Как меня учили не просить, а терпеть. Как любое «хочу» встречалось фразой: — Радуйся тому, что есть. Другие вообще без ничего живут. Я научилась не желать, не мечтать, не говорить, когда больно. Потому что неудобные дети — неблагодарные. Во взрослом возрасте я стала идеальной...

— Мам, я перееду. Я хочу жить отдельно, — тихо сказала я, боясь даже дышать. Она поставила чашку так резко, что чай плеснул через край. — Если уйдёшь — считай, у тебя больше нет семьи. Я стояла, как будто меня ударили. Не криком. Предательством. В нашей семье всегда было так: Лояльность — выше свободы. Послушание — выше желания. Если я хотела что-то своё, мне говорили: — Мы тебе жизнь дали. Будь благодарна. Если возражала: — Значит, тебе с нами плохо. Тогда уходи. Любовь мерили близостью к дому...