T E R R A R U M

CCC Безрадостно шумят осенние дубравы, Таинственный, печальный навевая сплин, И хочется все обязательства и планы Нарушить вмиг, уехав навсегда в Берлин. Холодные ветров осенних дуновенья По улицам разбрасывают всю листву И новыми надеждами мои стремленья Питают вновь, и я в Германию хочу. Спокойно и без сожалений бросив Вену, Уеду я на север, в родные края, С достоинством приняв всю эту перемену, Поскольку там, в столице, встречу я тебя. Но и Берлин пленён осенними цветами: Тоска, печаль и грусть царят всецело в нём; И смысла нет, в какой стране писать стихами, Поскольку все Мы всё равно Потом умрём... XVIII.IX.MMXXIII

CCXCIX В осенней листве утопают австрийские дали, Оттенками медными полон прекрасный простор, Небесная твердь преисполнена серой печали, — Так кончилось лето и кончился нынешний год. Ворваться готовы холодные зимние вьюги По волнам Дуная в столицу столиц на Земле, И снова наполнят всю Вену снегов чистых звуки, Напомнив мне вновь об ушедшем былом, о тебе. XII.IX.MMXXIII

CCXCVIII Незаметно и плавно спускаются тени ночные На пустые и светлые улицы нашей страны, На имперские зданья, стоящие словно немые И стоящие словно в объятьях холодных сиянья Луны. Под холодным сияньем Луны наши поздние встречи, Мне поверь, будут слаще, приятней, нежней в сотни раз; На германском наречьи любовные, чистые речи Никогда прекратиться не смогут с тобою у нас. Прекратиться не смогут с тобою у нас поцелуи, Что свершаются нами как в шею, так в щёки, в уста; Поднимаются в сердце печальном прекрасные бури Точно так, как восходит над грустным Дунаем Луна. Но над грустным Дунаем Луна тень ушедших событий Освещать не способна; навеки потерянный мир Не содержит ни правды, ни Солнца, надежд, ни открытий; А лишь боль и всё то, что основою служит для лир. Мне основою служит для лир красота твоей плоти, Цвет волос и цвет глаз, что извечно казались мечтой; Без тебя невозможно сложить мне анапеста строки, Образ твой — как с восторгом вернуться обратно домой. XXII.VII. — XXV.VIII.MMXXIII

CCXCVII Твердь небес преисполнена тленного цвета И нещадно свои изливает дожди Посреди предпоследнего месяца лета, Сокрушая мои молодые мечты, Оживляя в сознаньи былого фрагменты: Нашу встречу в твоей недалёкой стране После долгих дождей и как будто во сне; Наша встреча подобна сюжету легенды. Но теперь это всё — лишь былое былое, Как прекрасно, что я позабыл обо всём, За плечами оставив печальное, злое И забавный мираж, где мы вместе вдвоём. Я сейчас нахожусь среди венских просторов, Я отныне не тот, кем когда-то был я; И меняются люди, поверь, иногда — Просто нужен порой для того веский повод. XVIII—XXII.VII.MMXXIII

CCXCVI 1 На небольшом столе листок бумаги, В руках моих надёжное перо; Но что писать? О подвигах, о славе, О том, как жить на свете нелегко? Иль сочинить божественную оду, Вопрос один: но только для кого? Богам? Себе? Царям? Тебе? Народу? Ну, напишу, — да только что с того? 2 Давно уже поэзия в могиле, Печальная из девяти искусств, Рождённая в далёком древнем мире, Способная раскрыть сакральность чувств И сквозь века их передать потомкам; Но для чего? Ответа не найти, Как понимать былое по обломкам, Бессмысленно всё это, ты пойми. 3 Когда-нибудь, скорей всего, уж скоро Закончу я писать свои стихи; Пускай стихов моих не так уж много, Но я уже возможности свои Довёл сполна до края, до предела И подвести готов стихам черту, Быть может, ты не этого хотела, Но главное — что я того хочу. 4 Двенадцать лет служил я верно лире И никогда о низком не писал, Хотя и знал, что в постмодерна мире Поэт, как я, не больше, чем Тантал; Поэтому пускай мои творенья Останутся в веках, как древний Рим, Надеюсь, я что саваном забвенья Их не покроет жалкий, мрачный мир... XIV—XVIII.VII.MMXXIII