Открытая книга | Авторские рассказы

Ключи от машины лежали на комоде, поблёскивая в лучах вечернего солнца. Марина смотрела на них и думала о странной просьбе мужа. Он озвучил её вчера за ужином, между делом, будто речь шла о чём-то незначительном. — Переоформи машину на маму, так надёжнее, — сказал Игорь, не поднимая глаз от тарелки. — В смысле — надёжнее? — Ну, знаешь... мало ли что. На работе проверки какие-то намечаются. Лучше, чтобы лишнего имущества на мне не висело. Марина тогда не стала спорить. Просто кивнула и сказала, что подумает...

Утро началось как обычно. Галина Петровна встала в шесть, пока все ещё спали. Прошла на кухню, стараясь не скрипеть половицами, поставила чайник. За окном занимался рассвет — бледный, зимний, неторопливый. Она любила эти утренние часы, когда дом ещё тих и можно побыть наедине с собой. Выпить чаю, посмотреть в окно, подумать о своём. Потом проснётся внучка Алёнка, прибежит обниматься, и день закрутится. Три года назад Галина Петровна переехала к сыну. Продала свою однушку в соседнем городе, деньги отдала Вите — на первый взнос по ипотеке...

Шкаф давно пора было разобрать. Вещи копились годами, утрамбовывались на полках, засовывались в дальние углы. Каждый раз, открывая дверцу, Вера обещала себе: вот на выходных обязательно займусь. И каждый раз находились дела поважнее. Но сегодня суббота выдалась свободной. Олег уехал на работу — опять какой-то срочный проект, уже третью неделю подряд. Дочка Настя у подруги. Вера осталась одна и решила: хватит откладывать. Она начала с верхних полок. Старые свитера, которые никто не носил лет пять...

Коробку она упаковывала целый вечер. Сначала обернула подарок в серебристую бумагу с мелкими звёздочками, потом долго выбирала ленту — красную или синюю? Остановилась на синей, под цвет глаз внука. Завязала бант, полюбовалась результатом. Получилось красиво, почти как в магазине. Нина Васильевна отложила коробку на комод и села в кресло. Ноги гудели — весь день провела на ногах. Сначала поликлиника, потом магазин, потом снова магазин, потому что в первом не оказалось того, что нужно. Зато нашла в третьем, и даже со скидкой...

Чашка разлетелась на осколки у самых ног. Любимая, с незабудками, из бабушкиного сервиза. Галина смотрела на белые черепки и думала только об одном: не заплакать. Только не при ней. — Криворукая! — Зинаида Павловна стояла посреди кухни, уперев руки в бока. — Ничего доверить нельзя! Сервиз испортила! — Это моя чашка, — тихо сказала Галина. — Что? — Моя чашка. Из моего сервиза. Который мне бабушка оставила. — Да мне всё равно, чья она! В доме моего сына будет порядок, поняла? — Свекровь шагнула к ней, нависла над Галиной своими ста семьюдесятью сантиметрами...

Пеньки торчали из земли как памятники. Восемь пеньков — ровных, аккуратно спиленных. Ещё вчера здесь шумели яблони, гнулись под тяжестью плодов, бросали тень на старую скамейку. А сегодня — пустота. Лидия Андреевна стояла посреди участка и не могла пошевелиться. Ноги будто приросли к земле. В голове билась одна мысль: «Как он мог? Как он мог?» Внук Денис возился у сарая, складывал спиленные ветки в кучу. Увидел бабушку, помахал рукой. — О, ба, привет! Ты чего так рано? Я думал, вы с дедом к обеду приедете...

Коробка была большая, тяжёлая, перевязанная красной лентой. Красивая упаковка — с ёлочками, снежинками, золотыми звёздами. Праздничная. Нарядная. Внутри лежал набор кастрюль. Вера Степановна смотрела на блестящие металлические бока и не знала, что сказать. Кастрюли. На Новый год. От родных сыновей. — Мам, это с антипригарным покрытием! — радостно объяснял Павел. — Самые современные, из Германии. — И крышки стеклянные, видишь? Чтобы следить за готовкой, — добавил Сергей. — Спасибо, мальчики. Очень...

Комната пахла чужим. Чужими духами, чужим порошком, чужой жизнью. Маленькая, метров десять, с узким окном во двор. Кровать, тумбочка, шкаф — и больше ничего. Это было всё пространство, которое теперь принадлежало Антонине Фёдоровне. Она сидела на краю кровати и смотрела на свои руки. Морщинистые, в коричневых пятнах — руки семидесятилетней женщины. Этими руками она подписала бумаги. Не глядя, потому что доверяла сыну. А теперь живёт у чужих людей и не понимает, как всё это случилось. Хозяйка квартиры, Нина Сергеевна, сдавала комнату недорого...

Яблоня зацвела первой. Каждый год так — ещё снег не везде сошёл, а она уже в белом кружеве. Антоновка, посаженная тридцать лет назад тонким прутиком, теперь раскинула крону на полдвора. Нина Петровна стояла под ней и смотрела вверх, щурясь от солнца. Скоро приедут дети. Позвонили вчера, сказали — нужно поговорить. Голос у Павла был деловой, официальный. Так он разговаривает с клиентами, а не с матерью. Нина Петровна сразу поняла: что-то затевается. Она прошлась по участку, привычно отмечая, что нужно сделать...

Банка зелёного горошка стояла на столе как вещественное доказательство преступления. Обычная жестяная банка, уже открытая, с отогнутой крышкой. Рядом — миска с недоделанным оливье. И Марина посреди кухни, красная, с трясущимися губами. — Вы специально это сделали! — голос невестки срывался на визг. — Я же просила! Я отдельно написала — какой горошек купить! Людмила Фёдоровна стояла у плиты и не знала, что сказать. Действительно, Марина присылала список продуктов. Действительно, там был указан горошек определённой марки...

Светлана мыла посуду и смотрела в окно. Во дворе её восьмилетний Ванька гонял мяч с соседскими мальчишками. Июньское солнце припекало, тополиный пух летал в воздухе, и всё казалось таким обычным, таким спокойным. Она даже не подозревала, что через несколько минут её жизнь перевернётся. Ванька вбежал в квартиру запыхавшийся, с раскрасневшимися щеками. — Мам, а можно мне папин телефон? Там игра классная, он мне вчера показывал! — Возьми, он на тумбочке в спальне. Только руки сначала помой. Муж Игорь уехал на работу рано утром и забыл телефон дома...

Нина Васильевна сидела на кухне и пила чай с вареньем. За окном моросил октябрьский дождь, капли стекали по стеклу, и от этого становилось как-то уютнее. В свои шестьдесят семь она чувствовала себя бодрой, каждое утро делала зарядку, ходила в поликлинику только на плановые осмотры да изредка за давлением присмотреть. Грех жаловаться. На столе лежал телефон сына — Димка забыл его вчера, когда заезжал проведать. Он всегда был рассеянным, с детства терял вещи. Нина Васильевна улыбнулась, вспомнив, как он однажды пришёл из школы без портфеля и только на следующий день заметил пропажу...