Светлые строки | Валерия Тен

Сергей отошёл от остановки и в который раз задержал взгляд на ярком стенде у торгового центра. Звонкие голоса детей, выплескивающиеся откуда-то со двора, эхом отзывались в его голове. На плакате были нарисованы сияющие горки, карусели и счастливые семьи — босоногое детство сквозило буквально в каждом сантиметре афиши. Он хмыкнул: Почему мы, взрослые, стесняемся таких удовольствий? Разве мы не заслужили немного кайфа? Он провёл пальцем по краю бумажного стаканчика с недопитым кофе. Внутри нарастало странное ощущение: вроде бы радостная ностальгия, но приправленная горечью...

Этот оглушительный бой часов ворвался в её сознание, словно чья-то недобрая шутка. Анна невольно вздрогнула и опустила глаза: на блестящей полировке крохотного столика лежало странное письмо. Оно казалось пришельцем из другого мира, где она когда-то умела смеяться — а теперь и смех будто захлебнулся в вечном тиканье. Она потянулась к конверту дрожащими пальцами, и в этот же миг услышала внутри себя тихий шёпот, почти неразличимый под грохот секунд. Чей-то голос, словно принадлежавший ей самой, спрашивал:...

Он вертел в руках небольшую машину, ярко-синюю, с нарисованными фарами и пластмассовыми колёсами. Пальцы у него дрогнули, когда продавец нагнулся через прилавок и насмешливо скривил губы. — И что вы хотели за эти деньги? Свет, звук? Да у нас игрушки с подсветкой стоят вон сколько! — Продавец стукнул по ценнику пластмассового вертолёта, словно доказывая, что у мужчины слишком завышенные ожидания. Сергей почувствовал, как уши заливает жаром. Он посмотрел на тугие ряды кукол и конструкторов, улавливая перешёптывания покупателей за спиной...

Пётр осторожно коснулся края зелёного драпа, который лежал на верхней полке в дедовском чулане. Ткань смахивала на старый полинялый плащ: толстая, местами выцветшая, с небрежно прилипшими нитками по краям. Дед, привычно кашлянув, повторил свою загадочную фразу: — Пусть лежит! Вдруг пригодится! Петру всегда казалось, что за этими словами стоит нечто большее, чем банальная жажда накопительства. Но для него всё равно оставалось непонятным, кто и как собирается применять вещь, пролежавшую без дела лет сорок...

Григорий застыл посреди пустой комнаты, в руке — тяжёлый бронежилет, не менявшийся с прошлой весны. Сглотнул, передёрнул плечами и на миг зажмурился, когда очередной приступ кашля раздался в соседней квартире. Этот кашель перекрыл все звуки, будто усиленный микрофоном в тишине. Он пошарил в кармане разгрузки и вытащил медицинскую маску, смятую, словно старое воспоминание. Как она сюда попала? Почему вообще лежит в бронежилете, когда, казалось, пандемия давно ушла? Он бегло оглядел серые стены вокруг, вслушиваясь в собственное дыхание...