Так себе история

Крик "Дают! Дают!" пронесся над Ходынским полем в 6 утра 18 мая 1896 года, как сигнал к последней атаке. Полмиллиона человек, ночевавших под звездами в предвкушении царских подарков, шарахнулись к деревянным буфетам. За двадцать минут тишина московского утра превратилась в какофонию человеческого страха. Крики, треск ломающихся досок, звук падающих в овраги. Когда пыль улеглась, на поле осталось 1389 тел. А виновницей этой бойни стала самая обычная эмалированная кружка высотой в десять сантиметров...

— Эй, господин, пожалуйте! У нас наилучший товар! В другом месте такого не найдете! Зазывала буквально впился в рукав ничего не подозревающего провинциала. Тот попытался вырваться, но куда там, опытные руки уже тащили его в полутемную лавку, где за прилавком маячили фигуры в долгополых сюртуках. — Да я только посмотреть... — Посмотрите, посмотрите! Вот этот товарчик специально для вас приберегали! Через полчаса измученный покупатель выходил с тюком ненужного ему барахла, переплатив втридорога. А приказчики уже поджидали следующую жертву...

В Москве XIX века жил человек, которого боялись больше холеры, пожаров и французских войск вместе взятых. Это был Граф Арсений Андреевич Закревский, прозванный москвичами «пашой». Этот генерал-губернатор правил древней столицей одиннадцать лет, и за это время превратил город в свою личную вотчину, где единственным законом была его воля. «Закон — это я», — любил повторять граф, когда кто-то осмеливался ссылаться на юридические нормы. И москвичи ему верили. Ходили слухи, что у Закревского лежат подписанные...

Андрей Николаевич Стратилатов складывал чертежи и недоуменно качал головой. За тридцать лет работы ему доводилось проектировать особняки для аристократов, доходные дома для разбогатевших купцов, даже храмы. Но такого заказа он еще не получал. — Понимаете, Андрей Николаевич, — купец Бубнов наклонился через стол, понизив голос. — Нам нужно здание особое. Сверху все как положено, солидно, респектабельно. А вот внизу... — Внизу что? — Место, где можно забыть, кто ты такой. 1873 год. Москва бурно строилась после пожара двенадцатого года...