Субботин

Когда к пану Колбасюку в его крошечную квартирку в хрущёвке наведались двое военных с хмурыми квадратными физиономиями и в полном обмундировании, он лишь дружелюбно улыбнулся. Один из гостей не мешкая прошагал внутрь, гремя тяжёлыми ботинками и осматривая походу убогую жилплощадь, а второй немедленно перешёл к делу. – Майор Загибко, – представился он, стреляя глазами по сторонам. – Пан Колбасюк, согласно вашей налоговой декларации, вы и ваша семья живёте на пять тысяч гривен в месяц? Из соседней...

– Дедуктивный метод Шерлока Холмса, позволяющий с первого взгляда определить профессию, привычки и увлечения человека, не является исключительным. Более того, метод легко освоить, а подчас и усовершенствовать, если развить в себе навыки наблюдательности и построения логических выводов, – рассуждал мой приятель, когда мы сидели с ним в парке на скамейке, радуясь весеннему солнышку. Он пил кофе из стаканчика и жмурился от удовольствия. Это был молодой человек с востроносым лицом и внимательными, чуть насмешливыми глазами...

– Да, я использую мат в своём творчестве! А что тут такого? Ведь даже великие Пушкин и Шолохов не брезговали им. – Позвольте, но вы же не Пушкин и не Шолохов. Вы – насекомое. Вы – таракан! Громадный Таракан, сидящий в студийном кресле напротив девушки интервьюера, вознегодовал и грозно заскрежетал жвалами. – Кто ты, ***, такая? – зарычал он. – Ты ***? У тебя есть фотография с министром культуры? А у меня есть! Что ты понимаешь в искусстве, мещанка! Где ты живёшь, ***? Говори, где живёшь, мразь! Таракан угрожающе выставил вперёд щетинистую лапу и омерзительно зашуршал хитиновыми крыльями...

– А теперь покажите, где хранятся ваши трёхдневные запасы, – попросил невзрачный чиновник, прохаживаясь по скромной квартире Линберга. – Так, а что случилось? – растерялся тот. – Война, война на пороге, – печально сообщил чиновник. – Россия собирается напасть на Европу! Так вы сделали запасы, как рекомендовало правительство? – Да, идёмте. Линберг провёл плешивого чиновника в поношенном костюме с короткими брючками к крошечной кладовке, где хранились продукты. – Значит, наверху полагают, что война с Россией неизбежна? – с опаской спросил Линберг...

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР В ПУТИ – Вы не поняли? Мы не хотим, чтобы вы играли в новой версии фильма. Мы хотим купить только ваш образ! – Мой образ? – переспросил Буратино, хлопая круглыми глазами. – Только и всего! – вальяжно восседая на краешке стола, сладко улыбнулся Продюсер. – Но я могу ещё и сыграть, – просительно зачастил Буратино. – Меня только обновить, покрыть лаком… Я как новый, вот, посмотрите! Буратино вытянул вперёд облезлую всю во вмятинах деревянную ручонку. С кожаного дивана поднялся смуглый...

– Коллеги, сегодня важный день! К нам приедет американец, и от того, как сложатся переговоры, будет зависеть наше будущее! Я бы и один с ним договорился, но каждый из нас вложил немалые деньги в автосервис, поэтому решать судьбу нашего предприятия будем коллективно. Трое мужчин сидели в тесном запущенном офисе, отделанном выцветшими пластиковыми панелями. Двое устроились за дешёвым столом, заваленным бумагами, каталогами запчастей и парой немытых кружек. Третий, высокий и деловой, нервно расхаживал перед ними, энергично жестикулируя и бросая тревожные взгляды на экран телефона...

Вениамин Викторович Белков, солидный господин в годах, опустился на бархатный стул в ложе и приготовился слушать симфоническую музыку. Он не был её поклонником, но достиг того положения, при котором посещение подобных концертов стало правилом хорошего тона. Его приглашали, зазывали, буквально тянули за руки и брали обязательство, что он придёт. Потому как стоило Белкову появиться на любом культурном событии, оно тут же приобретало первостепенную значимость. При всём этом Белков не имел прямого отношения ни к культуре, ни к искусству...

– Не люблю весну. – Почему? – Простужаюсь и грязно. – А зиму? – Холодно. – А лето? – Жарко, – и подумав, ответил наперёд. – А осенью слякотно. День стоял ветреный. С крыши автобусной остановки капало, грязные ручьи бежали у бордюра, проносившиеся автомобили с сырым шипением издавали нарастающие и затухающие «щ-щ-щ». Двое приятелей ждали автобус. Один – высокий, живой, в длинном пальто, напоминающий журавля. Второй – приземистый и толстый, в поношенной куртке и мятой кепке на лысеющей голове. – Весну...

— У Белого царя Севера крутой нрав, — мрачно произнёс Пурпурный король. — Кого мы отправим к нему от Союза Ста Королей с требованием принять наши условия? В пышном Колонном зале за огромным круглым столом сидели сто королей. Молодые и старые, с бородами и без, в мантиях цветов древних аристократических родов, все они склонили свои озабоченные головы в глубоком раздумье. — Наши условия весьма дерзкие, — заметил Зелёный король. — Никто в здравом уме добровольно не согласится делиться своими землями и богатствами, даже если речь идёт о благе ста наших лучших и избранных королевств...

Стакан упал, но так и не коснулся пола. Бурминов, случайным взмахом руки сбивший его со стола, с изумлением наблюдал за водой, выплеснувшейся через край и застывшей в воздухе, словно 3D-изображение. Тут же угасли все звуки, коллеги превратились в нелепо позирующих манекенов, воздух сгустился и застыл. В эту минуту дверь открылась, и в крошечную студию вошёл Плюскис, белобрысый человек с маленькой головой. – Не волнуйтесь, – обратился он к Бурминову дружелюбно, но безучастно. – Мы остановили программу, чтобы синхронизировать ваше время с нашим...

Пантелей Точкин ещё раз перечитал свою статью, исправил две смешные опечатки и, довольный собой, нажал клавишу «Enter». Едва публикация улетела в интернет покорять читателей эксцентричной аналитикой, поблизости раздался сердитый голос: – Вам нельзя здесь находиться! Блогер так и подпрыгнул на месте. Он заглянул под стол, за шкаф и для верности в шкаф. Прильнул к оконному стеклу – не снаружи ли донёсся странный голос? Но нигде никого не было. Вильнюс утопал в зимних сумерках. Окраина города спала, а улица казалась мрачной и безжизненной...

В дверь с табличкой «Кривдонариум – здесь ты сможешь убить свою Горгону» вошёл сутулый брюнет со скорбной физиономией. Он часто моргал, будто страдал тиком, и беспрестанно шарил в карманах, точно искал деньги. – Господин Бурминов? Прошу вас, садитесь! – обрадовался гостю Плюскис. Бурминов опустился на хлипкий стул, а Плюскис, вертлявый хозяин кабинета с судорожными манерами и маленькой белобрысой головой, захлопотал за столом, доставая из ящика бланки. – Итак, господин Бурминов, кем бы вы хотели стать, в какую реальность перенестись? – Мой привычный мир распался, – траурно сообщил Бурминов...