Сослан Меладзе

Время от времени, когда кто-то узнает, что я изучаю психоанализ, мне задают вопрос а-ля «Скажи мне, а почему у меня депрессия/агрессия/психоз/понос». Вопрошающий, что очевидно, хочет услышать от меня, мол, депрессия у тебя потому что дофамин низкий, или потому что мама в детстве била, или потому что не бегаешь по утрам. К сожалению, единственный более менее достойный ответ на такой вопрос это «А я ебу что ли, почему у тебя депрессия»? Чтобы понять, почему так, нужно подсветить красную нить, идущую сквозь все работы Фрейда. Возьмём, для примера, его «Толкование сновидений». Что происходит первые...

Разница между неврозом и психозом пролегает на границе между внешним и внутренним. Внешнее/внутреннее — та еще парочка в психоанализе. Не думаю, что удивлю кого-нибудь, сказав что внешнее — это окружающая нас реальность, а внутреннее — это наше нутро. Но дьявол, как обычно, в деталях. В 1915 году в свет выходит работа Фрейда «Влечения и их судьбы», обработка которого позволит нам лучше понять эту тему. Чтобы подступиться к теме внешнего/внутреннего нам придется начать чуть издалека — из понятия влечения. Биология подарила нам понятие раздражения — это некий такт, воспринимаемый живым организмом...

Фрейд не написал книги о технике анализа, в этом и заключена вся проблема. Что же, воистину, происходит в кабинете аналитика? К чему все эти разговоры о норме, патологии, травме и всей прочей лабуде? Если в психоанализе нет пациентов, то в какой позиции мы выступаем в кабинете аналитика? Ответ прост: мы выступаем в роли анализанта. В 1936 году в свет выходит книга Анны Фрейд под названием «Эго и механизмы защиты». Книга более-менее неплохо написана, в меру интересна, в ней Анна Фрейд рассказывает нам о взаимодействии разных механизмов психики и нашего Я, однако есть одно но: в книге нет ни слова о Бессознательном...

Невроз, психоз, перверсию, норму и патологию формирует травма. Но формирует каждого своя. Если мы вновь, далеко не в первый и не в последний раз обратимся к работе Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия», вновь обратимся к понятию травмы, описанной в этом труде, мы должны обратить внимание на следующий пассаж Фрейда: «Некогда какими-то совершенно неизвестными силами пробуждены были в неодушевленной материи свойства живого. … Возникшее тогда в неживой перед тем материи напряжение стремилось уравновеситься: это было первое стремление возвратиться к неживому». Значительную часть работы Фрейда...

О чем же мы говорим в психоанализе, если не о диагнозах и заболеваниях? Мы говорим о структурах личности. Психоаналитики не ставят диагнозы. Проблема диагноза в том, как он влияет на наше виденье другого человека. Диагноз — это клеймо, ярлык, постановка диагноза уничтожает то единственное и главное, с чем мы имеем дело в кабинете; диагноз уничтожает субъекта. В каком смысле «уничтожает»? Я имею в виду, что диагноз заставляет нас вновь откатиться в до-Фрейдовскую эпоху, в которой мы снова начинаем мыслить категориями нормы и патологии. Если мы говорим о патологии, еще одна ее проблема в том, что мы начинаем видеть субъекта как нечто, сформированное вокруг его заболевания...