больше человека

Прошлый день рождения я открывал Маяковским и его «иду красивый, двадцатидвухлетний», а этот открываю Рыжим: Дай руку мне — мне скоро двадцать три — и верь словам, я дольше продержался меж двух огней — заката и зари. Хотел уйти, но выпил и остался удерживать сей призрачный рубеж: то ангельские отражать атаки, то дьявольские, охраняя брешь сияющую в беспредметном мраке. Только недавно я понял, что когда в сентябре я разразился постом, который стал триггером дискуссии о безутешности, то это была во многом моя реакция на смерть...

Говорили про «Синекдоху, Нью-Йорк» (который у нас почему-то адаптировали как «Нью-Йорк, Нью-Йорк») и «Далласский клуб покупателей». Я в этой паре отвечал, конечно, за «Синекдоху», потому что фильм очень философичный. Ну и фильм, про который на Ютубе есть ролик с названием «Самый задротский артхаус», естественно, должен был предложить человек с философского факультета. Много обсуждали Пруста не только потому, что первый том «Поисков» прямо появляется в одной из сцен, но и потому что оба произведения связаны проблемой авторства и проблемой времени. И в «Поисках», и в «Синекдохе» главный герой – это автор, который пытается стать автором...

Я решил, что нужно подвести итог всем обсуждениям и конференциям, которые происходили в последние месяцы, и вот мы собрались таким составом! Поговорили с дорогими коллегами о том, как сегодня быть философом (и вообще гуманитарием), какие есть карьерные треки и зачем придумывать свою профессию. Короче, о философии как призвании и профессии....

П. Козырева, который сказал, что русская философия успешна тогда, когда её запрещают. А уже сегодня остановили лицензию Шанинки. Закрыли, то есть. Совсем. Глядя на это, с Алексеем Павловичем, конечно, совершенно нельзя согласиться. Формула «нас бьют, мы летаем» в этой ситуации будет лишь формой стокгольмского синдрома, выражением абсурдного оптимизма в условиях собственного бессилия...

А вот и запись лекции про Альтюссера. Пока только на Бусти.