Иcтория c Мироновым Антоном

Иногда вся жизнь умещается в одном телефонном разговоре. В нескольких словах, сказанных второпях, за которыми — годы ожидания, слёз и несбывшейся надежды. «Нина, приходи. Очень жду…» — это был последний звонок Олега Ефремова. Звонок, который Нина Дорошиная ждала больше тридцати лет. И который она… не смогла принять. «Прости, не могу сегодня. У студентов показ в театре, как их бросить одних?» — затараторила она в трубку, заглушая голос сердца голосом долга. Через несколько часов он умер. Она опоздала на свое прощание...

Тамара Гвердцители: Как мировая звезда, певшая для кремлёвской элиты, осталась одна в обычной тбилисской квартире? Представьте себе голос. Голос, который звучал под сводами парижской «Олимпии», в нью-йоркском Карнеги-холле и в московском Кремле. Голос, перед которым преклонялись Легран и тысячи поклонников. Голос, который был синонимом роскоши, недоступности и абсолютного успеха. А теперь представьте тишину. Тишину обычной квартиры в Тбилиси, где эта женщина теперь живёт одна. Где нет личного шофёра, только воспоминания о нём...

Когда умирает гений, начинается война. Не за идеи, не за место в истории — за квадратные метры, авторские отчисления и содержимое сейфов. Смерть Александра Градского стала не финалом, а прологом к грязному, меркантильному и до неприличия публичному спектаклю. В прошлый раз мы видели слезы детей, обиды бывших жен и ледяное спокойствие молодой вдовы, Марины Коташенко. Казалось, рубеж унижения пройден. Ошибались. На сцену нового действа выходит новый персонаж — сиделка. Женщина, которая видела мэтра без грима славы, в немощи и одиночестве...

Есть интервью, которые становятся важнее с каждым годом. Не из-за скандальных разоблачений, а из-за тихой, невероятной мудрости, прозвучавшей в них накануне тишины. 28 ноября 2019 года Александр Градский дал свое последнее большое телеинтервью. За два года до ухода. Он разговаривал с Познером — мастером вытянуть из гостя «гражданскую позицию». И проиграл. Потому что Градский был сделан из другого теста. Из теста настоящего художника, для которого высшая гражданская позиция — его искусство, а не пост в соцсетях...

Представьте зал Художественного театра. Только что отзвучали аплодисменты спектаклю «Мольер». Артисты выходят на поклоны. И вдруг на сцену поднимается незнакомый человек в форме и обращается к одному из актеров: «Товарищ Смоктуновский, от имени Министерства обороны СССР…». Он вручает небольшую коробочку. Актер открывает ее — внутри медаль «За отвагу». Публика замирает, а сам Иннокентий Михайлович не может сдержать слез. Эту награду он должен был получить в 1943-м. Но вручили только в 1992-м, через 49 лет...