Рецепты Джулии

Два года я живу одна. Просыпаюсь, варю кофе, смотрю в окно — там те же дворы, те же деревья. Только теперь никто не спрашивает, не забыла ли я про его рубашку в химчистке. Никто не ворчит, что опять купила не ту колбасу. Тишина. Сначала давила, потом привыкла. Олег ушел внезапно. Вечером сидел на кухне, смотрел в телефон, молчал. А утром собрал сумку и сказал: «Я устал от всего». Вот так. Без криков, без скандалов. Просто устал. От чего? От меня? От жизни? Я пыталась выяснить, звонила, писала. Он отвечал коротко: «Потом поговорим»...

Знаете, бывают моменты, когда понимаешь — всё, хватит. Вот просто достаточно. И не важно, что на календаре первое января, что вокруг гирлянды мигают, а по телевизору ведущие с натянутыми улыбками поздравляют страну. Мой момент наступил в то утро, когда я стояла на кухне в старом халате и жарила яичницу. Виктор сидел за столом, листал телефон и периодически хмыкал — видимо, коллеги присылали поздравления. За окном было серо, снег давно превратился в мокрую кашу, и я думала только об одном: наконец-то мы проведём день вдвоём...

Я стояла у плиты, когда на телефон пришло уведомление из банка. Обычное дело — проверить баланс перед походом в магазин. Открыла приложение и замерла. На счёте осталось триста рублей. Триста! А должно было быть двести восемьдесят тысяч. Те самые деньги, которые мы с Серёжей копили два года. На репетиторов для Кати перед поступлением, на ремонт в ванной, где плитка отваливается уже полгода. Сердце ухнуло куда-то вниз. Я несколько раз обновила страницу — вдруг ошибка? Нет, всё правильно показывает...

Я увидела её сразу, как только открыла дверь. Сидит на нашем диване, в моём старом халате — том самом, бордовом, который я давно собиралась выбросить. В руках кружка. Ноги подобраны под себя. Как дома. — Привет, — бросила она небрежно, даже не поднимаясь. Я замерла на пороге с сумками в руках. В голове пустота. Кто это? Почему она здесь? И главное — почему Олег не предупредил? — Маринка, ты пришла! — Муж вышел из кухни с тарелкой печенья. Улыбался так, будто всё в порядке. — Знакомься, это Таня. Помнишь, я рассказывал? Мы с ней в детстве в одном дворе росли...

Когда Николай сказал, что его сестра с матерью приедут "на пару дней", я кивнула. Конечно, пусть приезжают. Семья же. Только я не знала, что "пара дней" растянется на три недели. И что моя квартира, мой дом, моё единственное место, где я могла вздохнуть спокойно после работы, превратится в проходной двор. Ирина приехала первой. С тремя огромными сумками, будто собиралась переселяться навсегда. Расцеловалась со мной, но как-то холодно, сквозь губы. А потом сразу пошла осматривать квартиру. — Тут бы ремонт не помешал, — бросила она, проводя пальцем по косяку двери...

Я смотрела на накрытый стол и чувствовала, как внутри всё сжимается. Салфетки сложила аккуратно, свечи купила ещё утром — такие, с запахом ванили, какие Олег любит. Даже селёдку под шубой сделала, хотя возиться с ней терпеть не могу. Тридцать два года вместе — разве это не повод? А его всё нет. Телефон молчит. Набираю — сбрасывает. Потом приходит сообщение: «Верунь, задержусь. Валерка совсем расклеился, не могу его бросить». Валерка. Опять этот Валерка. Выключила свечи и села у окна. За стеклом темнело,...

Я стояла у двери детской и слышала, как Артём тихо бормочет что-то себе под нос. Сначала подумала — разговаривает с игрушками, как обычно. Но потом различила слова: — Я не глупенький... Я просто... Сердце ёкнуло. Зашла в комнату — сын сидел за столом, обхватив голову руками, а перед ним лежал альбом с наполовину нарисованным роботом. Робот был кривоватый, линии неуверенные, но в нём чувствовалось старание. — Тёмка, что случилось? Он вздрогнул, быстро захлопнул альбом. — Ничего, мам. — Тёма, — я присела рядом, обняла за плечи...

Декабрь всегда пах мандаринами и ожиданием. Раньше я за месяц начинала продумывать меню, покупала украшения, перебирала старые гирлянды. А в этот год — ничего. Словно кто-то выключил во мне праздничный свет. Игорь стал другим ещё осенью. Сначала не заметила — или не хотела замечать. Он всё чаще задерживался на работе, отвечал односложно, смотрел сквозь меня. Когда я спрашивала, что случилось, отмахивался: устал, проблемы с поставками, надо закрыть год. Я верила. Мне так хотелось верить. Тридцать первого декабря я проснулась с мыслью, что надо всё-таки приготовить что-то праздничное...

Я стояла на пороге квартиры, ещё не сняв пальто, и смотрела на пустую кухню. Опять. Снова этот мерцающий экран телефона с единственным коротким сообщением: «Зашёл к маме поужинать». Без вопросов. Без «ты не против?». Просто констатация факта, как прогноз погоды. Я медленно развязала шарф и прислонилась лбом к холодной стене. Господи, как же я устала. Весь день на ногах — совещания, отчёты, недовольные клиенты, которым всё не так. А дома меня ждала пустота и вот это сообщение. Опять мамино. Опять её «нормальная еда»...

Двадцать девятое декабря. Весь день на ногах — и это ещё не предел. Магазины, очереди, толкучка у прилавков. Я таскала пакеты, словно грузчик на вокзале, а дома меня ждала гора дел: вытереть пыль, перемыть полы, перегладить скатерть. К вечеру ноги гудели так, что хотелось просто рухнуть на диван и не вставать до весны. Но разве можно? Нет, конечно. Потому что завтра снова закупки, потому что тридцать первого нужно всё успеть, потому что… потому что я всегда всё успеваю. Такая уж я. — Оль, ты не забыла, да? — Валера заглянул на кухню, когда я раскладывала продукты по полкам...

Я стояла у плиты и думала — вот сейчас всё будет идеально. Салаты выставлены горкой, мясо запечено до румяной корочки, на столе белая скатерть, свечи. Игорь любит, когда красиво. Когда гости хвалят. Вот и я старалась — весь день на ногах, руки в муке, в масле, волосы прилипли ко лбу. Но ничего, сейчас приму душ, переоденусь, и будет праздник. Игорь сидел в кресле, листал телефон. Не поднял головы, когда я прошла мимо. Я уже привыкла. Двадцать три года вместе — не каждый день же говорить комплименты...

Тридцать первое декабря, час дня. Я стою у плиты и чувствую, как по спине стекает капля пота. Четыре кастрюли на конфорках, духовка разогрета до предела, на столе — гора нарезанных овощей. Валерка сидит в зале перед телевизором, переключает каналы. Слышу его голос: — Тань, а селедку под шубой когда доделаешь? Родня же скоро приедет! Я молчу. Вытираю руки о полотенце, помешиваю холодец, который варится уже третий час. Знаю, что через полчаса приедут его сестры — Надька и Ленка, с мужьями и детьми...