Яна Соколова

Звонок мобильного разорвал тишину квартиры. Марина вздрогнула, уронив ложку в тарелку с нетронутым супом. — Алло? — её голос звучал неуверенно. — Это я. Задерживаюсь сегодня, — Сергей говорил отрывисто, будто торопился закончить разговор. — Опять? Третий раз за неделю, — Марина почувствовала, как внутри что-то сжимается. — Я тебя жду с обедом. — Не жди. Я перекушу в городе. Гудки. Марина медленно положила телефон на стол. Десять лет вместе, и последние два года словно жизнь на разных планетах. С каждым днём пропасть становилась всё глубже...

Анна сначала не поверила своим глазам. Её новенькая мультиварка, блендер и кухонные весы исчезли из кухни, словно их никогда и не было. Вместо них на столешнице лежала записка, выведенная знакомым аккуратным почерком: «Забрала лишнее. Мама». — Дима! — позвала она мужа, сжимая в руке записку. — Ты заходил на кухню? Дмитрий появился в дверном проёме с полотенцем на плечах. После двухнедельного отпуска на море они вернулись в московскую квартиру всего час назад. — Что случилось? — он окинул взглядом кухню и остановился на лице жены...

— Оля, ну что ты как маленькая? Всего на десять дней! — Светлана поправила сползающую лямку майки и взглянула на старшую сестру с той особой интонацией в глазах, которую Ольга узнавала с детства. — Неужели ты мне даже кошку не доверишь? Ольга машинально потянулась к висящей на шее цепочке с кулоном — детской привычке, возникающей всякий раз, когда приходилось принимать сложное решение. — Свет, дело не в доверии. Феликс требует особого ухода. Ему нужен строгий режим кормления, лекарства утром и вечером...

— Нам нужна новая квартира, — голос Натальи звенел, как натянутая струна. — Ты программист или кто? Все твои коллеги уже давно живут в нормальных условиях! Алексей оторвал взгляд от монитора, где ждала доработки очередная строчка кода. За окном их съемной однушки таял октябрьский вечер 2000 года. Шесть месяцев назад они с Натальей расписались, а с тех пор этот разговор повторялся с регулярностью метронома. — Я уже объяснял, — спокойно начал он. — Мы копим на первый взнос. Через год сможем подать на ипотеку...

Восемь утра. Настя смотрела на экран телефона, перечитывая сообщение от Димы: «Не могу сегодня, срочные дела на работе». Третий раз за неделю. Она вздохнула и отложила телефон. За окном шумел летний город, а в ее однокомнатной квартире царила тишина. Три года отношений, а родители Димы до сих пор знали о ней только по рассказам. Зато ее родители... Настя поморщилась, вспоминая последний разговор с отцом. — Настя, почему он не хочет к нам приезжать? Что за тайны? — Андрей Викторович смотрел пристально, как будто допрашивал подозреваемого...

— Ключи верни. Андрей стоял на пороге собственной квартиры — измотанный после долгой дороги, с тяжелыми сумками у ног. За его спиной переминалась с ноги на ногу Ольга, прижимая к груди пакет с гостинцами. Распахнутая дверь обнажала знакомую до мелочей прихожую, пропитанную запахом чужих духов. Елена замерла в проёме между комнатами. Волосы, собранные в небрежный пучок, домашняя футболка и растянутые треники — поймали с поличным. Лицо побледнело от неожиданности, но взгляд быстро трансформировался из испуганного в вызывающий...

— Вы можете оставить сумки здесь, — бабушка неловко замерла в проходе, словно не решаясь войти глубже в комнату. — Я постелила свежее белье. Полотенце на кресле. Ужин через полчаса. Настя едва заметно кивнула, не оборачиваясь. Она стояла у окна, рассматривая серый двор панельной многоэтажки. Восемь этажей бетонных коробок, выстроенных буквой «П». Прямая противоположность её родному поселку с бескрайними полями и лесополосой. — Если что-то нужно, ты скажи, — бабушка всё ещё стояла в дверях, комкая в руках край домашнего халата...

Холодная февральская слякоть покрывала асфальт, когда Мария в пятый раз перечитала эсэмэску от Анны. «Срочно. Беда. Позвони. Сергей в милиции». Четыре коротких фразы, от которых заныло в груди. — Хочешь совет? — Татьяна Петровна поставила перед дочерью дымящуюся чашку чая и опустилась на соседний стул. — Не звони. Мария раздраженно отложила телефон. — Она моя сестра, мам. Двоюродная, но все же. — И что с того? — мать поджала губы. — За девять лет хоть раз она тебе сама позвонила? Не когда ей что-то надо было, а просто так? Мария потерла виски...

— Мам, ты серьезно собираешься её впустить? После всего? Анна застыла с чашкой в руке. За окном моросил серый осенний дождь, а у порога их дома стояла женщина, которую она не видела двадцать пять лет. Мать. Постаревшая, с морщинами и седыми прядями, но те же глаза — зеленые, как у самой Анны. — Ваня, давай хотя бы выслушаем, — тихо произнесла она, стараясь, чтобы дети не услышали разговор на кухне. — Что именно ты хочешь услышать? Как она бросила тебя шестилетнюю? Как твой отец надорвался, поднимая...

Что можно знать о настоящей жизни в девятнадцать лет? Особенно если ты — вчерашняя школьница, студентка экономического, задыхающаяся от вечного запаха капусты в общежитии? А он — тридцатидвухлетний владелец строительной компании с двумя детьми и квартирой, в которой твоя комната поместилась бы трижды. Анна выбросила окурок в урну у входа в университет. Мама бы удавила, если бы увидела, как она курит. Впрочем, мама и сейчас была бы не в восторге — в прошлый раз грозилась сократить финансирование, если «не возьмёшься за ум»...

— Почему ты не берешь трубку? Мне нужно срочно обсудить твоих кошек! — голос Анастасии звенел как натянутая струна. Елена Петровна устало вздохнула, прижимая телефон к уху. Ее маленькая двухкомнатная квартира, пропахшая кошачьим кормом и лекарствами, казалась единственным островком спокойствия в этом безумном мире 1996 года. — Настя, я была в подвале, кормила бездомных котят, — тихо ответила она. — Что случилось? — Что случилось? — в голосе дочери прорезались истеричные нотки. — Твоя квартира превратилась...

Елена Ивановна складывала вещи в чемодан размеренными, точными движениями. Каждая футболка, каждая юбка занимала свое место — бухгалтерская привычка к порядку въелась в подкорку за двадцать пять лет работы. Снаружи она выглядела спокойной, но ногти до боли впивались в ладони, когда из гостиной донеслись голоса детей. — Она уйдет, вот увидишь! Променяет нас на этого автослесаря, — голос Анны звучал обвиняюще. — Автосервис. У него автосервис, а не шиномонтаж, — поправил сестру Дмитрий. — Это нормально, что она устала...