Яна Соколова

— Разводись с ней немедленно! — Валентина Фёдоровна швырнула на стол свидетельство о браке сына. Максим медленно поднял глаза от документа. Полгода. Всего полгода они с Верой были женаты. И вот теперь мать требует развода, будто речь о возврате бракованного товара в магазин. — Ты серьёзно? — он усмехнулся, но внутри что-то сжалось. Он знал, зачем вернулся. Знал, что этот разговор неизбежен. Но надеялся... на что? На чудо? — Я всегда серьёзна, когда речь о твоём будущем, — мать выпрямилась, разглаживая фартук...

— А я знаю! — сказала Женя, глядя в глаза мужу. — Ты все отдавал мамочке! Дима замер, будто её слова были физическим ударом. Не нашёлся, не придумал ничего остроумного для отговорки. И это, может быть, было для Жени куда важнее, чем какое-то объяснение. Потому что она давно уже научилась читать молчание. Молчание её мужа. Молчание согласия и неловкости. — И да, отдавал. Но не все! — наконец выдавил он, и в голосе звучала какая-то жалкая надежда, что она это примет за оправдание. Может быть, неделю назад Женя бы согласилась с этой жалкой оговоркой...

— Мам, ты слышишь, что я говорю? — Голос Игоря прозвучал из спальни гораздо громче, чем требовала бытовая ситуация. Галина услышала возмущение в его тоне ещё до того, как увидела мужа в дверном проёме. Она сидела на краю кровати в их просторной, наконец-то настоящей спальне, в той квартире, что они вырывали из жизни по кирпичику, и читала сообщение от Людмилы. "Сыночек, мы с Сергеем приедем вечером. Давай соберёмся, как семья. Так давно не видели ваши счастливые лица!" Счастливые лица. Какая издёвка над ними обоими...

— Прощения попросить могу, с меня корона не упадёт, — произнесла Галина Петровна, внимательно глядя на дочь. — Только в голову не возьму, чем я Романа обидела? Вера сжала в руках чашку с чаем. Горячая керамика обжигала ладони, но она не разжимала пальцы. — Да ничем, мама. — Тогда почему он ко мне не приезжает? — Галина Петровна прищурилась. — Или ты его не пускаешь? Думаешь, я его обижу? — Нет, что ты, — Вера отпила чай, обжигаясь. — Тогда объясни, — мать откинулась на спинку дивана, — почему я года два уже не видела своего зятя? Ты — пожалуйста, с детьми — всегда...

— Мама, это Максим, мы решили пожить вместе! Елена Викторовна замерла с половником в руке. В дверях кухни стояла Даша, сияющая, как новогодняя елка, и крепко держала за руку высокого парня с модной бородкой. Тот смотрел на нее с вежливым безразличием человека, который уже мысленно оценил квартиру и прикинул, где встанет его компьютер. — Ну здравствуй, — выдавила Елена, вытирая руки о фартук. Сорок семь лет жизни научили ее улыбаться, когда хочется плакать. — Проходите, как раз к ужину. Даша засуетилась, стаскивая кроссовки...

— Кто посмел тебя довести до слёз? — Михаил присел рядом с женой на диван. — Да никто, — Вера шмыгнула носом, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Просто устала очень. Нервы на пределе. Михаил тяжело вздохнул, но голос прозвучал мягко: — Я ужин сделал. Иди, поешь нормально и ложись спать. — И убрался ещё, — Вера посмотрела на мужа с благодарностью. — Да так, по мелочи, — отмахнулся он. — Пылесосом прошёлся. — Ты моё спасение, — прижалась Вера к его плечу. — Как я раньше без тебя справлялась? Михаил промолчал...

— Максим, выпей, пожалуйста. Я специально для тебя заварила. Наталья протянула термос с таким выражением лица, будто передавала мужу что-то бесценное. Он машинально взял, сунул в сумку и поцеловал жену в макушку. — Спасибо, Наташ. Постараюсь не задерживаться. Она крепко обняла его, прижалась щекой к груди. Максим почувствовал, как напряглись её плечи. — Всего на три дня, — тихо сказал он. — Полину заберёшь из садика в пять, я уже предупредил воспитательницу. Жена кивнула, не поднимая головы. Когда дверь за ним закрылась, Наталья прислонилась лбом к холодному дереву и закрыла глаза...

— Да я шизофреник! — выдал Игорь и добавил с кривой улыбкой: — Справка у меня есть, между прочим. Зоя замерла. Насте было девять месяцев. Ребенок возился в манеже, хватал погремушку, бросал, снова хватал. А она стояла с рецептом в руках и смотрела на мужа, как на незнакомца. Всплыли слова бабушки Степаниды: «Что-то с этим парнем не так». Зоя тогда отмахнулась — влюблена была по уши. Игорь казался таким умным, не то что её одноклассники. Говорил красиво, заумно. Она слушала, раскрыв рот. И не заметила, как оказалась беременной...

— Только пришел и опять уходишь! — Лидия Ивановна даже чайник на плиту с грохотом поставила. — Что тебе дома не сидится? Максим замер в дверях, сжимая в руках потертую сумку с инструментами. Покраснел, как мальчишка, пойманный на краже яблок. — Я за дрелью забежал. К соседям. — Опять к этой Тамаре? — Теща развернулась, вытирая руки о передник. — Когда её Андрей из армии вернется, пусть он им дом ремонтирует! Ты там с какого бока? Максим пожал плечами. Он давно научился не спорить с тещей. Легче согласиться, кивнуть и сделать по-своему...

— Вика, тебе хорошо? Ты какая-то... не такая, — произнесла Лена, медленно складывая детскую одежду. Виктория остановилась в дверном проёме спальни, держа в руках стопку полотенец. Слова сестры прозвучали странно — не как вопрос, а как констатация факта. За спиной Лены видна была кровать, на которой в беспорядке лежали вещи. Картина обыденного дня, который ничем не отличался от предыдущих трёх месяцев. — Со мной всё в порядке, — ответила Вика, но голос её звучал плоско. — Просто устаю. Много работы...

— Что-то девочка совсем на тебя не похожа, Денис. Евгения услышала эти слова, едва переступив порог. Полина мирно спала в розовом конверте, а свекровь уже успела вынести вердикт. — Тамара Ивановна, если вы не в курсе, как работает генетика, то это только к лучшему, — Женя не стала церемониться. — Значит, ребенку повезло больше, чем могло бы. Свекровь всхлипнула и развернулась к сыну: — Денис, ты слышал? Она меня только что... — Слышал. Ты ей — одно, она тебе — другое. Светлана, ты тоже хотела что-то сказать? — Денис повернулся к сестре, которая топталась в коридоре...

— Мама, у меня еще два варианта, — Вероника оторвалась от телефона. Елена Сергеевна замерла у плиты. Ложка с недоваренной гречкой повисла в воздухе. Два варианта. Еще два человека, чьи судьбы дочь готова пропустить через мясорубку судебных разбирательств. — Всего-то! — голос у Елены сорвался на фальцет. — А что же не пять? Или десять? Вероника подняла бровь, даже не уловив сарказма. — Мам, ну чего ты? Самые очевидные мы уже отбросили. Сейчас пройдемся по возможным. Найдем же в конце концов! — Кто ищет, тот всегда найдет, — Елена выключила газ и повернулась к дочери...